«Ученые» с большой дороги - [35]

Действительно, первое письмо Эдуарда Павловича мы не стали публиковать. Но вовсе не потому, что «довольно странно воспринимаем свободу печати». Я несколько раз разговаривал с ним по телефону, указывая на неверную, на мой взгляд, расстановку акцентов в его письме и недопустимость некоторых выражений, предлагая варианты переделки. Он категорически не согласился. Правда, прочитав второе письмо, я убедился, что автор учел некоторые мои замечания и смягчил ряд эпитетов. Но направленность его гневного удара осталась той же — не столько по генералам, сколько по журналистам. Тем не менее газета публикует это письмо.

В чем же почтенный академик обвиняет гражданина А. Акимова, стремящегося к исследованию тайн природы? В том ли, что Акимов тратит время и силы на явно бесперспективные попытки построить генератор несуществующих торсионных полей? Но разве можно ставить в вину ученому ошибочное направление поиска? И, естественно, «ошибочную» трату на это всегда нехватающих средств? В науке без ошибок нельзя. Недаром в научном мире изобретена аксиома, что отрицательный результат — тоже результат. Именно ошибки одного ученого помогают другим определить верный путь. Не ставим же мы в вину великому Лавуазье вынесенный с его подачи знаменитый вердикт Парижской академии наук, запрещающий рассматривать сообщения о метеоритах, поскольку «камни с неба падать не могут». Да и сам уважаемый Эдуард Павлович не сказал в своем письме ни одного худого слова об авторах нашумевшего открытия холодного термоядерного синтеза, которого он не признает: ну ошиблись ребята, с кем не бывает. Ну «ошибочно» потратились…

Но почему же вот уже несколько лет идет жестокий прессинг Акимова — не только Э. Кругляков, но и некоторые другие уважаемые ученые публикуют гневные статьи в газетах, обращаются к парламентариям, требуя прекратить его деятельность. И указывают, как прекратить — перестать финансировать.

Так не в этом ли причина гнева почтенных академиков: в том, что «проходимец» живет безбедно? Вопрос тем более правомерный, что в 80-х годах, когда Акимов «промышлял торсионными полями» и получил первые 500 миллионов рублей, ему никто этого в вину не ставил. Тогда наука финансировалась по потребности, а вот когда она вместе со всей страной рухнула в экономическую зыбь, тогда и всполошились: настоящие ученые концы с концами не сводят, а какому-то Акимову дают…

Правда, в публикуемом письме академик Кругляков ратует исключительно за интересы нищей армии, которую-де А. Акимов обобрал, как липку, зато в наших телефонных разговорах он про нужды армии не упоминал, а, наоборот, отстаивал финансовые интересы науки, которой не дают… И Эдуард Павлович четко указывает, а по сути обвиняет тех, кто Акимову дает, — Межведомственную комиссию по научно-техническим вопросам, Министерство обороны и, судя по всему, ФСБ. «Кормушка все же сохранилась!» — с сожалением восклицает он. Приходится верить ему на слово, поскольку в беседах с Акимовым мы в такие подробности не вдавались.

Думается, специалисты «оборонки», проводившие экспертизу программы Акимова, и генералы, решающие вопрос о финансировании его работ, которых академик Кругляков по сути обвинил в научной и технической безграмотности, сами ответят на его обвинения, если, конечно, захотят приоткрыть «завесу тайны». Впрочем не на них, повторяю, возлагает основную вину академик. С генералов что взять, а вот журналисты… От них все зло.

Приходится только удивляться тому, что самые разные структуры сегодня нашли общего виновника своих неудач — прессу. Мы стали, как персонаж чапаевской дивизии: кто бы ни украл — Петька виноват. Вспомним хотя бы Государственную Думу, многократно обвинявшую пишущую и показывающую братию в том, то их «не так» представляют, не на то тратят… А если бы их «так» представляли, Дума бы лучше работала? И бывшие, и нынешние вожди не раз обвиняли прессу, что она «раздувает», а журналисты «не так поняли»… Но эти упреки, бог с ними, часто диктовались интересами державы. Вот и почтенный академик уверяет, что ратует за те же интересы. Но насколько справедливы его обвинения? И хотя не приличествует журналисту, пусть и с высшим техническим образованием, полемизировать с профессиональным ученым, я все же попытаюсь ответить автору письма. Тем более, что никакая завеса тайны меня не сдерживает.

В чем академик Кругляков абсолютно прав, так это в том, что журналист не должен допускать технические ошибки. Путать ватты и вольты — неприлично. Как стыдно не знать про нейтрино. И мы в редакции сделали соответствующие выводы. Но, пожалуй, это единственное его обвинение, которое мы можем принять в свой адрес. Что же касается всего остального…

Начнем с того, что вовсе не Анатолий Акимов придумал торсионные поля. Если мне память не изменяет, еще в 1902 г. возникла гипотеза, утверждающая, что вокруг каждого вращающегося тела — в том числе вокруг любой вращающейся элементарной частицы (скажем, электрона) — возникают своеобразные поля вращения, называемые торсионными. Но они настолько малы, что замерить их никакими существующими приборами невозможно. И это ученые восприняли спокойно: раз невозможно замерить, о чем тогда говорить. Так и тянулось много лет, пока Геннадий Шипов, а за ним Анатолий Акимов не засомневались: а действительно ли торсионные поля нельзя замерить? Действительно ли они настолько малы? А нельзя ли как-то использовать их удивительные свойства, вытекающие из гипотезы?