Ученые досуги Наф-Нафа - [17]

И утопия расцветет перетекая то в стиль имперский, то империалистический, то в тоталитарный, пока не придет время «свободной» планировки времен Ле Корбузье в «рациональном» смысле которой, в хаосе современной застройки сам черт ногу сломит.

Разобраться сложно пока не придут военные стратеги и скажут: «Это мы попросили архитекторов создать «современные» районы, поскольку современность это не только технологический комфорт, но, прежде всего — новейшие средства поражения. В таких районах, может, жить не очень удобно, зато обороняться хорошо. Сектора обстрела просчитаны, район вполне устойчив против артналетов, бомбежек, даже ударную волну атомного взрыва разобьет, закрутит — основная часть зданий выстоит. Развалится половина домов, но другая-то устоит сохранив живую силу. Безопасность важней всего, особенно когда безвозвратно канули в лету времена крепких городских стен, бастионов, глубоких рвов. Для порядка мы еще пройдемся суровой manu militari[28], раскидаем здесь и там бомбоубежищ, крепких надолбов, нароем пожарных рвов, колодцев, проложим туннели, построим подземные железные дороги и заводы».

Человек нормальный в ужасе отшатнется от такой удивительно бесцеремонной правды. Но военные неожиданно разразятся несвойственными им исполненной поэзией строкой одного из самых страстных «певцов войны» Макса Юнгера: «Я понял: города похожи на сон. Они могут исчезнуть в одну ночь»… и ничего не останется кроме руин, но тот старый город, его вековые здания и мощеные улицы будут жить в глубине памяти, подобно памяти о давнем сне. Генералы уточнят: это он написал, узнав что союзная авиация в одну ночь стерла с лица земли исторический центр его родного старинного германского города. Что вы хотите? Чем больше город — тем больше мишень. Концентрация потенциалов экономических, производственных, финансовых, транспортных, моральных, культурных, ну и людских конечно. Идеальная мишень. Кидай бомбы ковром «по пятну», не промахнешься. И каждая бомбочка окупится: если человека не убьет, то дом разрушит, а дальше пожар все пожрет. Все эти гамбурги, любеки, роттердамы, сталинграды, токио, герники. Так что большой каменный город — самая хрупкая вещь во время войны, беззащитная как младенец. И только мы (военные) можем его спасти, организовать грамотно ПВО и ПРО и прочие разнообразные защиты, которые надо организовать заранее. Vis pacem, para bellum[29].

Подобно бухгалтерам выставят список стертых с лица земли городов только за две большие войны ХХ века, с подробным количеством жертв. Присовокупят Хиросиму и Нагасаки. Напомнят и о старинных и вновьпостроенных разрушенных землетрясениями, пожарами, наводнениями, цунами, ураганами, извержениями вулканов городах, ведь они тоже в какой-то мере в компетенции военных. Во всяком случае в ликвидации последствий. Так что не выпендривайтесь, мирный обыватель, города очень хрупки, их надо всячески укреплять, защищать, организовывать с «точки зрения гражданской обороны», равно и обороны военной.

Обыватель посмотрит список, ужаснется: как это на свете вообще остались города, почему он путешествуя по Европе то и дело попадает в тихие городки с кривыми мощеными улочками, вымытыми особым шампунем, с уютными домиками-фальверками, крошечными площадами с древними фонтанами. Откуда у человечества такой запас городов, если столь много их было разрушено? «Мы их отстояли!» — слукавят военные. — «Будем строить новые укрепления, да так, чтобы были они не очень заметны и не слишком вам мешали». «Как?! Снова жить на потенциальном поле боя?!» — придет в ужас обыватель. Ему-то подавай город-парк с удобными магистралями, стоянками, магазинами, местами культурного и не очень досуга. Человек цивилизованный захочет замешать в одну кучу удобства, красоту и чистый воздух, зелень и технические новшества. И еще, по возможности, чтобы из окна его квартиры не стреляли. Ему нужен современный город: огромная «машина для жилья». Спланированная для человека, под его сегодняшние представления о жизни. Ему подавай окна на юг, чтобы в него влетали солнечные лучи, а не пули или снаряды.

«Стороны» немаловажное место в городе. Кварталы, районы. Своеобразные города в Городе. Это и классовая структура и профессиональная. Наследие древности и средневековья. Часто, в добавок, национальная. Гетто. Но, прежде всего, территориальная. Географическая.

Редок город без реки. В известном смысле город это оазис по той простой причине, что множеству людей нужно много воды. Вода зыбкая, текущая субстанция, символ изменчивости, перемен, времени. «Град на водах» парадокс, периодически становящийся реальностью. Реки-каналы артерии, вечное украшение города. Там где лодки, не нужны телеги и кони. Непроложенная, самотекущая, вечная дорога.

И град, поддавшись течениям, делится на «зареченских» и «тутошних», поскольку «тут» это Центр, где пребывает власть. Заречье — территория второго сорта, Ист-Энд, что стремится всеми силами опровергнуть это утверждение, при этом абсолютизируя свои отличия, свою самость. С прагматичной точки зрения заречье всегда было равнинным предпольем цитадели, основной части города, главного городского холма. Серьезно эту часть города никто оборонять не собирался. Отсюда чувство обреченности зареченских, их повышенная отчаянность. Их анархизм, демократизм, противостояние власти.