Ученик убийцы - [96]

– Пойду-ка я пригляжу за моей кобылкой, а вы тут пока прощайтесь-обнимайтесь. Я скоро вернусь и подвезу любого желающего до театра «Ориент». Надо думать, от всего того волшебного барахла, которое мои ребятишки вывезли оттуда чуть раньше, остались только щепки.

И Уинкл улизнул вниз по улице, присматриваясь и прислушиваясь на случай появления фараонов.

– Этот парень втянет тебя в неприятности, – предостерегающе заметила Шеви.

– Ну, по крайней мере, он не станет тратить все время бодрствования на убийства, а время сна – на грезы о чьей-нибудь смерти.

– Может, ты и прав. И все равно, мне кажется, тебе стоит вернуться вместе со мной. Ведь часть тебя принадлежит двадцать первому веку.

– Но часть меня принадлежит этому времени, – вздохнул Райли. – Где-то здесь живет мой сводный брат. Может, он в Брайтоне. Если Боб Уинкл мне поможет, возможно, я смогу его отыскать.

– А у тебя найдется, чем заплатить ему за эту помощь?

Райли пожал плечами:

– На первое время хватит. Я знаю, где Гаррик хранил свои деньги. К тому же, полагаю, театр теперь тоже принадлежит мне.

– Значит, займешься поисками брата?

Райли набросил себе на плечи плащ фокусника.

– Я ведь теперь иллюзионист. Соберу труппу и буду наслаждаться жизнью бродячего актера, пока не найду Рыжика Тома. Он наверняка знает, какое имя дали мне родители.

– Готова поспорить, что знает, – отозвалась Шеви, не поднимая глаз.

Порывшись в кармане, она вытащила последний пульт, оставшийся от аварийной бригады.

– Вся команда и снаряжение уничтожены вместе с домом, но ребята Боба собрали их пульты, когда устанавливали зеркальную ловушку. Держи. Вдруг когда-нибудь передумаешь.

Райли накинул кожаный шнурок на шею.

– Спасибо, Шеви. Но это мой век, и я принадлежу ему.

– Никогда не говори «никогда», верно? – сказала Шеви, покачав пальцем.

– Да. Конечно, вы правы. Может настать время, когда мне придется сбежать отсюда.

– Он уже полностью запрограммирован, так что тебе нужно только нажать кнопку. Убедись, что все четыре сектора зажглись, иначе застрянешь внутри червоточины вместе сам знаешь с кем.

– Конечно, я все проверю.

Шеви хлебнула кофе, по консистенции больше похожее на жидкую грязь, а по вкусу – на сироп от кашля.

– Знаешь, мне сейчас так странно… Мы столько всего пережили вместе, и вдруг я просто встану и уйду?

– Мы всегда будем рядом друг с другом, Шеви. Я ведь знаю секрет вашей татуировки, помните?

Шеви похлопала себя по плечу:

– Моей татуировки? Ну, вообще-то… боюсь, тут я навешала тебе лапши.

– Навешала лапши? – озадаченно нахмурился Райли.

– Ага. Наколола. Втерла очки. Наплела с три короба, короче.

– То есть… твой отец солгал тебе? А ты солгала мне?

– Опасаюсь, что так. Но, учитывая все, что нас с тобой связало, сейчас я скажу тебе правду. Отец любил рассказывать историю про Уильяма Савано, но на самом деле вся эта затея с именем Шеврон связана с тем, что однажды мой папа поссорился с одним мужиком, владельцем местной «Тексако».

– Тек-са-ко?

– Ага. Это заправочная станция для автомобилей. И вот, чтобы досадить этому мужику, да и просто из-за пристрастия к пиву, он сделал себе татуировку и дал своей новорожденной дочери имя Шеврон, по названию конкурирующей сети заправок.

Райли кончиком пальца оттолкнул от себя пивную кружку.

– Значит, никакого благородного воина не было?

– Нет. Но я построила на этой истории всю свою жизнь. Сделала татуировку, рассказывала о ней небылицы всем, кто соглашался меня слушать, стала агентом. В прошлом году я встретила того дядьку из «Тексако». Он страшно переживал, что мой папа погиб. Он-то и рассказал мне правду. Оказывается, меня назвали в честь заправочной станции.

– Вау, – сказал Райли. Это словечко он услышал в будущем, и оно ему страшно понравилось.

– Вау? И это все? Никакой вселенской мудрости от Великого Райли?

– Мы оба построили свою жизнь на лжи, – сказал Райли. – Меня вовсе не бросали на растерзание трущобным каннибалам, а ваши предки не были великими воинами. Но ложь сделала свое дело, и мы стали теми, кто мы есть. Думаю, вы не случайно стали самым молодым агентом в вашей полиции. Возможно, вопреки имени Шеврон.

– Что ж, Райли, пусть так, – улыбнулась Шеви. – Пожалуй, звучит неплохо. Меня устраивает.

Они вышли из кэба и направились к дому на улице Полумесяца. Боб Уинкл приложил все старания, чтобы как-то уложить в голове те немногие факты, которые стали ему известны.

– Значит, принцесса, вы собираетесь войти в этот дом и остаться в нем на сто лет?

Шеви похлопала его по плечу:

– Что-то вроде того, Уинкл. Я бы с радостью сказала на прощанье «До скорого», но боюсь, что этого может и не случиться.

– Тогда, выходит, целоваться надо прямо сейчас?

– Ну разумеется, – сказала Шеви и клюнула его в щеку, чем ему и пришлось удовольствоваться.

– В следующем году мне исполнится пятнадцать, – сообщил осмелевший от поцелуя Боб Уинкл. – Мы могли бы пожениться. Я бы наколотил кучу монет, делая ставки на бои с индейской принцессой на ярмарках.

– Крайне заманчивое предложение, но думаю, что я все-таки откажусь.

– Что ж, принцесса, ладно. Но теперь, поскольку я сделался совладельцем театра, у меня не будет отбою от дамочек. Так что шесть недель я вас еще подожду, но ни минутой больше.