Ученик некроманта. Мир без боли - [61]

— Ну и сиди, книжный червь! — Анэт резко развернулась и поспешно ушла, в сердцах жалея, что некогда обучила сестру грамоте.

А Энин продолжила работу.

— Два брата и сестра… — под нос прошептала она. — Это металлы. Девушка — медь, юноши — олово. Была красивой… удалилась… черные одежды… — прокручивала она в памяти текст рецепта, пытаясь найти ключевое слово, и нашла его: — Облачение! Металл почернел — серная медь. Брат стал королем. Тут все просто — олово надело, как и подобает королю, золотые одежды — снова добавляем серу. Скороход — argetum vivum, ртуть.

Головоломка быстро складывалась. Рецепт оказался довольно простым. Единственную трудность составили двуединые и триединые тела, но Энин справилась и с этой задачей. Она подошла к стеллажам, нашла на полках почерканный пергамент и написала на нем конечный результат, лишенный шелухи и ненужных изворотов. Теперь осталось самое сложное — воплотить рецепт в жизнь. Энин еще ни разу в жизни не занималась практической алхимией, но уж если Сандро сумел овладеть этой наукой в пятнадцать, то взрослая, девятнадцатилетняя, колдунья справится с этим без труда.

— А теперь надо найти герцога, — под нос прошептала девушка. — Пусть выделит необходимое для преобразований место. Не дело же заниматься алхимией в спальне!

Энин решительно вышла из комнаты и быстрым шагом направилась в кухню, где надеялась разыскать Ливуазье. Колдунья загорелась новыми знаниями, ей захотелось как можно быстрее проверить свои догадки на практике. Но она не понимала, что алхимия слишком точная наука, чтобы подходить к ней поверхностно, а рецепт, который попал ей в руки, не имел ничего общего с эликсиром «недоросли».

* * *

Ливуазье вернулся ближе к вечеру. Он ошибся в расчетах и не успел в родную усадьбу до рассвета. Последние лиги преодолевать пришлось верхом, позаимствовав усталого мерина в захолустной деревушке и позабыв о крыльях. Это отняло драгоценное время, и теперь он спешил, понимая, что каждое мгновение на счету, ибо охотники уже мчат к Вестфалену и на жеребцах — не на меринах.

В дверях особняка его встретила назойливая рыжеволосая бестия и тут же насела со своими глупыми расспросами и требованиями. Герцогу стоило немалых трудов, чтобы втолковать девушке, где разместилась лаборатория и как открываются секретные замки. Разбалтывать собственные тайны было не с руки, но терять время, чтобы отвести ее самому и оставить наедине с ретортами и колбами, не хотелось. Тем более ни для кого не было секретом, что Ливуазье занимается алхимией с той лишь целью, чтобы повысить вкусовые качества вин.

Отделавшись от надоедливой особы, Веридий по наитию разыскал Клавдия, чудом не наткнувшись на Марту, которая зачастую чуяла его, как кошка хозяина. Повезло. Ливуазье нашел своего друга в кабинете. Батури сидел у камина, смотрел на огонь и медленно цедил полюбившийся ему бенедиктин. Он уже успел освоиться и привести себя в порядок: отмылся от крови и грязи, переоделся, воспользовавшись гардеробом Ливуазье, и сейчас выглядел опрятно и величественно — как подобает настоящему лорду.

— Готов? Отлично, тогда идем, — сходу начал Веридий.

— Готов к чему? И куда ты собрался?

— На агору.

— Зачем такая спешка? Подождем до завтра…

Бенедиктин, даром, что настойка, был креплен винным спиртом и все же опьянял. Батури, не сказать, чтобы чувствовал хмель, но покидать особняк не было никакого желания.

— Ты хотел как можно раньше избавиться от своих живых? Я дам тебе такую возможность. Пошли.

Веридий был не похож на себя. Батури не стал с ним спорить, решив, что свежий воздух и недолгая прогулка выветрят из головы легкую пьяную дымку, а задерживаться у гостеприимного хозяина так или иначе не входило в его планы.

— Идем, — встав из кресла, обронил Клавдий.

Всего за один день Вестфален преобразился. Не было трупов и умирающих, на которых еще вчера насмотрелся Батури. Сотни золотарей отдраили мощеную дорогу, отмыли от крови и гноя, отчего город благоухал, как белая лилия. Но горожане исчезли, на улицах встречались лишь эстерцы и вооруженные стражи, которые неизменно провожали двух одиноких спутников косыми взглядами. Все остальные вестфальцы попрятались в надежных жилищах и не решались высовывать за порог даже носа.

— Где все тела? — удивился Батури. — Поработали некроманты?

Веридий не успел ответить. Друзья вышли на центральную площадь и все увидели своими глазами. Агора превратилась в братскую могилу из сотен непохороненных тел. Те, кому повезло, превратились в прах, другие остались обугленными скелетами. Воздух наполнился смрадом гниения, горелой плоти, гари, вывалившихся из прогоревших желудков и пережженных шлаков. И еще чем-то, чего не смог бы уловить простой смертный. В воздухе витал запах человеческих эмоций: безудержного страха и дикой боли. Клавдий вдруг понял: многих сжигали живьем.

— Не вдохновляющая картина, — будничным тоном заметил Веридий. — Идем. От того, что ты гипнотизируешь их, трупы не встанут. Идем, — поторопил Ливуазье и пошел вперед, где над горами обгорелых мирян возвышалась златоглавая церковь с множеством куполов и расписанными стенами.