Ученик философа - [21]

— Он, конечно, не утруждает себя тонкостями этикета, но это лишь симптом. Джордж всех ненавидит. Глядя на него, начинаешь понимать, что за люди террористы.

— Неужели тебе его не жалко? Ты думаешь, он хоть на день, хоть на миг может забыть Руфуса?

— Потеря сына — потеря лица.

— Как ты можешь…

— Наверняка он сам спихнул его с лестницы в приступе гнева, а потом убедил себя, что это Стелла во всем виновата.

— Брайан, не говори так. Другие говорят, я знаю, но ты-то, пожалуйста…

— Ну прости меня, ты права, не плачь, ради бога, чего ты плачешь?

У Габриель вечно были глаза на мокром месте. Вот и сейчас она чуть не разрыдалась. Ее счастье невероятно омрачали все эти страхи, воображаемые потери, страшные, безумные картины. Если бы Руфус остался в живых, он был бы ровесником Адаму. У нее появилась фантазия, что Джордж убьет Зеда. Потом — что он убьет Адама.

Брайан не знал, о чем она думает (конечно же, она не делилась с ним такими безумными фантазиями), но примерно представлял. Он погладил ее по руке, мокрой от слез.

— Ну ладно, ладно. Дело не в Руфусе, ты же знаешь. Джордж и в детстве был чудовищем.

— Ты тоже, я знаю.

— Он с таким удовольствием топил котят.

— Не рассказывай!

— Ну, их все равно надо было утопить. Нечего об этом плакать.

— Я все-таки думаю, что Розанов может ему помочь, — сказала Габриель, осушив слезы, — Ты ведь на самом деле не думаешь то, что ты про него сказал отцу Бернарду?

— Нет, конечно. Это я только твоему жуткому дружку так сказал!

— Я думаю, он совсем не из-за Джорджа приходил, а из-за Розанова.

— Это, конечно, большая разница.

— Джордж уважает Розанова, он его послушает. Ведь он тогда аж в Америку поехал, чтобы с ним повидаться.

— Не знаю, что у них там получилось, — сказал Брайан, — но они не очень-то плодотворно повидались. Может, Джордж когда-то и восхищался Розановым, но теперь, я думаю, он за него и ломаного гроша не даст. Беда Джорджа в том, что ему все сходит с рук. Он популярен, потому что людям нравятся злодеи. Гитлер, Наполеон, Сталин. Кто самый любимый король в Англии? Генрих Восьмой. Если бы Джордж попал в действительно серьезный переплет, может, это прочистило бы ему мозги. Или если бы все сговорились против него и действительно что-нибудь сделали бы, а не просто тешились пустыми разговорами, вроде «Джорджа пора линчевать!». И его точно линчуют рано или поздно, если он будет продолжать в том же духе. Вот тебе и коллективная ответственность.

— Нет, — сказала Габриель, — нет. — И добавила: — О боже!

Она часто так восклицала. Ее обуяла очередная ужасная фантазия. Джорджу, должно быть, невыносимо глядеть, как подрастает Адам. Чтобы прогнать эти мысли, она глубоко вдохнула, возвращая себе спокойствие и безмятежность. Она понимала, что ее жизнь лишена тревог, но осознавала это нечасто, только в такие спасительные мгновения бегства от действительности. Но в этом неподвижном воздухе был и страх. Она только надеялась, что Адам не читает ее мыслей. Однажды он сказал ей: «Не надо защищать меня от всяческих бед».

Сейчас она сказала:

— Как ты думаешь, когда Адам вырастет, может быть, он станет биологом или ветеринаром? Он так любит животных.

— Вряд ли, — ответил Брайан. — Он не вдается в детали, он никогда не станет рисовать биологический или анатомический препарат. Он любит животных по-другому — это часть чего-то другого, чего-то сентиментального, хотя нет, символического… этакой маленькой, странной религии…

Он не смог объяснить, хотя видел и чувствовал, что имеет в виду. Это все оттого, что Адам подменыш, странный, абсолютный мальчик; Брайан не мог вообразить Адама взрослым и не хотел представлять, как сын вырастет, начнет говорить басом, будет спать с женщинами. Может быть, это будущее нельзя себе представить, потому что его не существует. И Адам не растет. А вдруг сын так и проживет всю жизнь карликом с умом ребенка? И может быть, тут спутанные потаенные мысли Брайана, вытянувшись, соприкоснулись с потаенными спутанными мыслями его жены.

— Хорошо, что Том приезжает, — сказала Габриель. — Мы его теперь так редко видим. Как ты думаешь, может, он избегает Джорджа… или Алекс?

— Молодые люди всегда избегают матерей-собственниц.

— Я думаю, он нас забросил оттого, что Джордж к нему ревновал.

— Потому что Алекс так привязана к Тому? Бедный, обделенный Джордж. Вот, опять мы начали. Пойдем спать.

Брайан встал. Он сказал:

— Том… да… Том — вот он счастлив.

А ты — нет, грустно подумала Габриель.

Они пошли спать.

Брайан и Габриель Маккефри знали друг друга тысячу лет; они ходили в один и тот же дом молитвенных собраний Друзей[19], на одни и те же детские праздники, потом на одни и те же танцы. Брайан в юности был красив — молодой викинг. Габриель влюбилась. Потом влюбился и Брайан. Он не любил откровенных, распущенных девиц. Габриель была хорошенькая, тихая, застенчивая, пряталась за свисающими прядями волос. Обожающе глядела на Брайана. Брайан был разумный, серьезный юноша. Ему нужна была верная, правдивая, кроткая жена и открытая, мирная, простая жизнь. Время показало, что он выбрал правильно. Габриель и Брайан до сих пор любили друг друга, хоть и принадлежали к совсем разным человеческим племенам.