Ученик дурака - [2]

моя радость.

И мне придётся догадываться,

что я сплю,

по какой-то другой

невозможной детали.

Например, вдруг приедет мама,

и я буду мяться,

не зная, как ей сказать.

Но вообще, конечно,

нужно просто чаще высыпаться,

а то сегодня по рассеянности

выскочил на красный свет,

чуть не попал под черный джип.

Но всё-таки не попал.

апрель 2014

2117

Смальта. Розовая, горчичная, золотая.

Византийский мотив, стилизация…

Вот дурак –

засмотрелся, а надо работать.

Осколков стая,

в свете лампы блеснув,

шумно спархивает во мрак.

Глухо бряцает об пол,

эхом летит по залу.

Извини меня, брат-художник,

ты был хорош.

Он сбивает последний кусок

и глядит устало

на уродливый серый квадрат,

бетонную плешь.

Что тут сделаешь за ночь?

Вот ты,

вот скажи на милость,

отрывался ли кто-то хоть раз

от своей возни –

взглядом стену окинуть,

заметить, что изменилась?

Сталин,

после Гагарин,

потом Спаситель,

а кто за ним?

Ладно, дайте взглянуть пока,

что у нас в запасе.

Я вам что,

рисовальщик букв на стене мелком?

Как вы это себе представляли?

Камланья, пассы?

Что мне сделать из черного с белым?

Зебру?

Штрих-код?

Ладно, времени мало,

инструкций уже не будет.

А сверяться со свежим курсом –

для простаков.

Черно-белый портрет

несут нарядные люди:

сонный взгляд, ястребиный нос

и круги очков.

Он выходит из павильона

в рассветной дымке:

завтра ждать премиальных,

хотя скорее – облав,

а сегодня он просто усталый

идёт к Ордынке

и поёт на забытый мотив

«там та-дам та-да».

март 2014

Артхаус

Юрию Смирнову

Красный всполох огня

выхватывает из мглы

силуэт персонажа:

погоня, горящий лес.

В этот раз ему повезёт –

прилетят орлы,

в крайнем случае –

Чип и Дэйл или МЧС.

Нам не нравится

в этом вымысле

ничего.

Мы не любим сам принцип,

а принцип всегда один:

не герой победил,

потому что фильм про него –

это фильм про него

потому,

что он победил.

Но у нас тут не Голливуд,

ходовой сюжет –

бесконечный Тарковский

в бархатной тишине.

Этот фильм обо мне,

если жухлый негромкий свет.

Этот фильм о тебе,

если света как будто нет.

Вот затылок в прицеле камеры,

съемка с рук,

персонаж слишком долго в кадре.

Пригнись, урод.

Всех, как снегом,

прикроет титрами поутру.

Это честный

и предсказуемый

поворот.

март 2014

Профилактика

Когда случится

«лютый год Манежной»,

когда они пойдут

на брата брат,

твои стихи окажутся,

конечно,

по обе стороны

от баррикад.

Ударь

по пропаганде

саботажем:

неправильно затачивай

слова.

Старайся ритм держать

как можно хуже.

Старайся неуклюже

рифмовать.

март 2014

«Каравай-каравай…»

Каравай-каравай,

мы сидим по краям каравая

и от края до края вскрываем,

закатом кровавя.

И тропинка, как рана

кривая, от края до края,

от тревоги-ноябрьские-кроны

до паники-сорваны-краны.

Каравай-каравай,

с полотенца под свод домовины.

Режем на половины,

и каждую на половины.

Всяк,

отведавший хлеба Иванова,

станет Иваном.

Мы берем по куску,

крепко солим,

виной запиваем.

Каравай-каравай,

черный боб в чьем-то ломтике

скажет о чем нам?

Кто проглотит его

и, петляя, уйдёт обреченным?

Ты проглотишь его,

и, петляя, уйдёшь обреченным,

под разделку расчерченным

вниз от плеча

до печенок.

Вот такой ширины,

вот такой глубины, да на сотню.

Серый ломтик

февральской брусчатки,

посыпанный солью.

Память выдохнут свистом,

вступают бойцы и паяцы.

Черный боб тихо дремлет внутри,

будет время –

пробьётся.

март 2014

Черно-белая сказка

Финал. Медвежата Ваню хоронят:

рыдает Круть, воет Верть.

Счастливый Кащей приводит в хоромы

Марену, царевну-смерть.

При ней он притих и дышать боится,

косица её густа,

она и певунья, и танцовщица,

и жуткая красота.

Он пляской её насладился вдоволь,

везде, где она прошла –

чернеют пожарища, плачут вдовы,

до горизонта тела.

Он хочет её целовать, лелеять

и Машенькой называть.

Она доедает белую лебедь,

ссыпает пух в рукава:

рукою махнёт – разольётся полночь

и снегом укроет степь.

Волчица и ворон спешат на помощь

Ивану. Не ждёт гостей

наивный Кащей, он влюблён, беспечен,

от страсти почти что пьян.

Он гладит её ледяные плечи

и шепчет «моя, моя».

Волчица и ворон несут бутыли

с живой и мёртвой водой.

Иван ворочается в могиле,

выпрастывает ладонь

из рыхлой земли, и рычит, копая,

и дышит, как дикий вепрь.

Кащей тихо шепчет «поспи, родная»,

на ключ запирая дверь.

Иван улыбается жизни новой,

в котомке его звенят

четыре невиданные подковы

для сказочного коня.

Когда он верхом перейдёт границу,

влетит в кащеев предел,

Марена проснётся в своей темнице;

струится, как змей в воде,

коса по подушке, в глазах-колодцах –

огни торфяных болот.

Марена проснётся и улыбнётся,

и песенку запоёт:

«Смородина-речка, гори, разлейся,

покинь свои берега.

Зверушка и птица, беги из леса,

чуть только почуешь гарь.

Идёт мой любимый – луна, прикройся,

дрожи от страха, земля.

Он съест всё живое, он выпьет росы,

сожнёт поля ковыля;

ручей говорливый, проворный, длинный

схоронит в мерзлой земле;

нетронутый снег окропит калиной,

ломая девственный лес».

Кровит небосвод на вечерней заре. Нам

всё ясно. Окончен сказ.

Иван наступает, поёт царевна,

горит и чадит река.

Кащей беспокойно во сне бормочет,

да не разберешь слова.

Он станет бессмертным сегодня ночью.

Уже часа через два.

январь 2014

31.12.13

На станции Трупная

(переход на Цепной бульвар)

продают открытки в конвертах:

там уже набиты слова,

поздравление деда Мороза:

счастливого Нового года

и Рождества!

Мол, веди себя тихо, проказник,