Учение о пустоте. Практика вьетнамского боевого искусства - [3]
• правильные понимания, взгляды, оценки и суждения;
• правильные цели, побуждения, планы, рассуждения и решения;
• правильное использование речи;
• правильное поведение, поступки и действия;
• правильное отношение к существованию: исполнение определенной роли в жизни, которая должна быть неэгоистичной, чувствительной и полезной;
• правильные усилия, направленные на добрые свершения;
• правильная интеллектуальная деятельность: изучение и обучение;
• правильное созерцание, преследующее фиксацию разума, позволяющее проявиться интуиции и прозрению.
В центре колеса — триединство, символизирующее три сокровища: Будду, Дхарму и Сангху. Такая символика характерна для буддизма всех стран и всех времен, а изображение этого символа встречается практически у всех народов, населяющих нашу планету. Драконы по бокам, символизируют учеников, стремящихся к обучению.
Там Куи Кхи-конг уделяет большое внимание как оздоровлению человека, так и боевому аспекту, и это очень характерно для многих вьетнамских систем. Считается, для того чтобы стать великолепным бойцом, прежде всего нужно иметь отличное здоровье, и с этим утверждением трудно поспорить. Метод придает огромное значение укреплению внутренних органов, сухожильно-связочного аппарата и костно-мышечной системы. Большую роль играет и воспитание морально-этических качеств учеников. Нравственная чистота является залогом успешного развития сильной личности.
Мастер Зиен
Вот мой друг, сидит на подушке, легкий, как облако
От него ничего не жду.
Мне было тринадцать лет, когда я впервые увидел Зиена. Прошло уже тридцать лет, но первое впечатление от нашей встречи живо до сих пор.
Я был ребенком и окружающих меня взрослых, естественно, воспринимал не как друзей. С Зиеном все с первой минуты было не так, как с другими — он был «свой».
Не знаю, почему, но казалось, что он такой же, как я. Общность наших интересов была очевидна. Я точно не знал, чему буду обучаться, но сразу понял все, что Зиен показывал своим ученикам, и удивился, что другие не могут это повторить. Его движения были точные и легкие, он и сам был очень легкий и невысокий. Меня сразу покорил этот необычный человек, который выглядел особенным на фоне других. Он никогда не важничал, никогда не вел себя высокомерно и часто приветствовал знакомых, не дожидаясь, пока они сами подойдут к нему. Такого поведения я раньше не видел и был удивлен и даже насторожен. Но позже понял: это был человек с большой душой, доброжелательный и искренний.
Зиен интересно общался с учениками во время занятий. Многим казалось, и они не раз обсуждали это, что учитель совсем старый и не в себе, что он ничего не видит и только улыбается. Как они могли так думать? Я до сих пор не понимаю. Мастер Зиен был фантастически проницательным, мне хватало одного его взгляда, чтобы понять свою ошибку и исправить ее. Если он чувствовал, что ученики потеряли интерес и занимаются механически, он доставал термос и спокойно пил чай, а после мог начать шутить. Казалось, что он совершенно равнодушен к тому, что происходит вокруг. Сейчас же, спустя годы, опираясь на свой опыт, могу с уверенностью сказать, что в те минуты он действительно был равнодушен. Ведь в тот момент, когда внимание занимающегося ослабевает, обучение прекращается.
У меня никогда не было фотографии учителя. Он был таким естественным и органичным, что даже не возникало желания его фотографировать. Обычный человек, встретив Зиена на улице, не разглядел бы в нем большого мастера. Совершенное Мастерство учителя находилось на каком-то запредельном уровне, но в бытовых условиях, в обычной жизни он был прост и очень скромен. Обычный вьетнамец неопределенного возраста, которого можно встретить в любом городе.
За все эти годы я повидал немало интересных и достойных людей, многие из них стояли на пути нравственного, духовного совершенствования, но таких, как Зиен больше не было. Его легкость, открытость и вместе с этим тихая спокойная уверенность очаровывали каждого, кто его встречал. Он просто жил, и если видел, что может помочь человеку, сразу помогал. Его знания о человеке во всех проявлениях находились не где-то в нем: они были везде, и каждое мгновение он, по своему усмотрению, брал нужный пласт.
Мастер Зиен часто говорил: «Дернешь лиану — взбудоражишь лес».
Однажды мы вместе с учителем гуляли по лесу. Мы довольно часто встречались в парке или в лесу и спокойно прогуливались. Он почти всегда молчал. Иногда Зиен говорил: «Давай, делай, что хочешь, а я посмотрю». Я делал, он смотрел, а потом объяснял, что не так. В такие моменты я делал упражнения, которые не совсем хорошо понимал, и это было моей проблемой. Сам Зиен редко показывал, как нужно выполнять упражнения. Обычно он очень точно указывал на ошибки, объяснял и показывал то, что нужно было исправить.
Один раз после моих уговоров он согласился сделать несколько раз подряд «круговое Тао». Я устроился в стороне и с диким интересом стал наблюдать. Сначала я не увидел ничего удивительного. Его движения были гибкими и очень точными. Этого можно было достичь с помощью долгих тренировок, и к тому времени я сам неплохо выполнял это Тао. Но Зиен не остановился, как я ожидал, а продолжал делать дальше и дальше. Я смотрел… Непонятно от чего холодок прошел у меня по спине. Потом я стал дрожать. В тот момент мне стало очень страшно, хотя я и боялся себе в этом признаться. Не помню, как все закончилось. После этого все стало, как и прежде. Зиен несколько раз спросил меня, все ли хорошо со мной. Я сказал, что все хорошо. Дальше мы гуляли, как обычно, а потом попрощались и пошли по домам.
