Учение Коперника и религия: Из истории борьбы за научную истину в астрономии - [23]

Идеи, высказанные Осиандером в предисловии, нашли широкое распространение среди богословов, так как они полностью удовлетворяли церковников, не имевших возможности приостановить развитие науки вообще и астрономии в частности. Вот почему ректор Тюбингенского университета теолог Гафенрефер, просмотрев раннюю работу Кеплера «Космографическая тайна», доказывающую истинность коперниковского учения и осмеивающую тех, кто отвергал его объективный характер, писал этому гениальному астроному: «Мой братский совет, которому, я твердо надеюсь, ты последуешь, — выступать при изложении подобных гипотез лишь в качестве чистого математика, который не должен беспокоиться, соответствуют ли эти учения сотворенным вещам, или нет. Ибо я того мнения, что математик достиг своей цели, если он сконструировал гипотезы, соответствующие, насколько возможно точно, явлениям; ты сам, я полагаю, откажешься от своих гипотез, если кто-либо предложит лучшие. Ни с чем, однако, не сообразно, чтобы действительность незамедлительно приспособлялась к придуманным каждым магистром гипотезам».

Отметим, что на точке зрения анонимного предисловия к сочинению Коперника стоят и представители субъективно-идеалистической философии эмпириокритицизма (махизма). Их идеи об «экономном описании явлений», о «рабочих гипотезах», о «чистом опыте» и пр. мы в довольно ясной форме встречаем у Осиандера. И когда мы читаем высказывания этого богослова, нам становится понятным теологический корень той «философии естествознания», представители которой не перестают твердить о своей «научности» и «беспристрастности», «прогрессивности» и пр. Ведь они тоже уверяют, будто в научных гипотезах мы имеем не картину действительности, а лишь более или менее удобное, простое математическое описание явлений.

Эрнст Мах (1838―1916), признанный глава этого субъективно-идеалистического направления, именующего себя «научной философией», касаясь учений Птолемея и Коперника, выражается языком Осиандера (и, как увидим далее, теологов инквизиции). Он говорит: «Как с точки зрения учения Птолемея, так и с точки зрения учения Коперника, движения в мировой системе одни и те же. Оба учения одинаково правильны, но последнее [Коперника] только проще и практичнее».[27] При этом, подобно Осиандеру, он молчит о том, чем именно вызвано это важное преимущество (простота и практичность) учения Коперника.

Когда Коперник опровергал систему Птолемея, он приводил в пользу своей теории аргумент о ее простоте сравнительно с учением Птолемея. Но Коперник интересовался тем, что происходит в природе объективно, независимо от наших математических формул, он имел в виду простоту самой природы, а вовсе не наших математических теорий. Совершенно неправы некоторые современные физики, которые вслед за Махом утверждают, что Коперник усматривал преимущество своей системы мира в сравнении с системой Птолемея лишь в математической простоте и удобстве (целесообразности).

Коперник писал: «Принимая во внимание огромную отдаленность небесных тел, трудно себе представить, чтобы они могли описывать такой необъятный круг в течение 24-х часов. И затем: почему именно бесконечная Вселенная должна вращаться вокруг ничтожно-малой Земли?» При этом, как мы видели, Коперник видел доказательство истинности своей теории в том, что не может «содержащее» (весь мир) обращаться вокруг «содержимого» (Земли), т. е. бессмысленно думать, чтобы большая Вселенная вращалась вокруг ее малой части.

Ясно, таким образом, что предисловие Осиандера — форменное издевательство над трудом Коперника. Последний и не думал выдавать принципы своего учения за геометрические абстракции, которые удобны («практичны») только для вычисления небесных движений. Для Коперника его учение было изображением, или отображением действительности. Он был глубоко убежден в правильности, физической достоверности той картины Солнечной системы, которая была им набросана в самых общих чертах.

В «посвящении» папе Коперник прямо говорит: «Допустив те движения, которые придаются Земле в этом сочинении, я после долгих и многократных исследований пришел, наконец, к заключению, что если отнести движение прочих блуждающих светил к кругу, по коему движется Земля, и на этом основании вычислять движения каждого светила, то не только представляемые ими явления будут вытекать, как следствия, но что самые светила и пути оных по последовательности или по величине своей и само небо явятся в такой между собой связи, что нигде, ни в одной части нельзя чего-либо изменять, не запутывая остальных частей и всего целого».[28] Следовательно, Коперник уверенно отстаивал мысль, что с перемещением Солнца в центр системы мира и превращением Земли в планету движение остальных планет приобретает закономерный характер, т. е. он нисколько не сомневался в истинности, объективной реальности своей системы мира.

Характерна заключительная часть посвящения, в которой Коперник после нескольких строк дипломатической лести по адресу главы католической церкви говорит: «Если бы нашлись пустые болтуны, которые, хотя вовсе не сведущие в математических науках, дозволили бы себе осуждать или опровергать мое предприятие, намеренно искажая какое-либо место Священного Писания, то я не стану на них обращать внимания, а, напротив, буду пренебрегать подобным неразумным суждением; ибо не безызвестно, что знаменитый Лактанций, не особенно, впрочем, сведущий в математике, довольно ребячески рассуждал о фигуре Земли, насмехаясь над теми, которые считали ее шаровидной. Поэтому люди науки не должны удивляться тому, что мыслящие таким образом станут насмехаться и над нами. Математические предметы пишутся для одних математиков».