Учение и ритуал высшей магии. Том 1 - [7]

Проведя жизнь в поисках абсолюта в религии, науке и справедливости, вращавшись в кругу Фауста, я пришел, наконец, к первому догмату и первой книге человечества. На этом я останавливаюсь, здесь нашел я секрет человеческого всемогущества и безграничного прогресса, ключ ко всем символизмам, первый и последний изо всех догматов; и я понял, что значит это, столь часто повторяемое в Евангелии, слово — "Царство Божие".

Дать человеческой деятельности точку опоры — значит решить задачу Архимеда, осуществив его знаменитый рычаг. Это и сделали великие посвятители, потрясшие основы мира, а сделать это они могли только посредством великого и не могущего быть сообщенным секрета. Впрочем, чтобы гарантировать свою новую юность, символический феникс никогда не являлся вновь, не сжегши предварительно торжественно свои останки и доказательства прежней жизни. Так Моисей заставил умереть в пустыне всех, знавших Египет и его тайны; так святой Павел сжигает в Эфесе все книги, трактовавшие о тайных науках; так само, наконец, французская революция, дочь великого Иоаннитского Востока и пепла Темплиеров, грабит церкви и богохульствует над аллегориями Божественного культа. Но все новые вероучения и все возрождения осуждают магию и обрекают ее тайны огню или забвению; а это происходит потому, что всякий новорожденный культ или философия — Веньямин человечества, который может жить, только умертвив свою мать; поэтому же символическая змея вечно вращается, пожирая свой собственный хвост; поэтому же всякая полнота, чтобы существовать, нуждается в пустоте, величина — в пространстве, всякое утверждение — в отрицании; все это — вечное осуществление аллегории феникса.

Раньше меня прошли по тому же пути два знаменитых ученых, но только шли они, так сказать, ночью и без света. Я говорю о Вольнее и Дюппи, особенно о Дюппи, необъятная эрудиция которого произвела только отрицательное дело. В происхождении всех культов он видел только астрономию, приняв таким образом символический цикл за догмат и календарь за легенду. Ему не хватило только одного, — знания истинной магии, содержащей в себе секреты каббалы. Дюппи прошел по древним святилищам так само, как прошел пророк Езекииль по долине, покрытой костями, и понял только смерть, так как не знал слова, собирающего силу четырех небесных ветров, слова, которое может сделать всю эту массу костей живым народом, приказав древним символам: "восстаньте, оденьтесь в новую форму и идите!"

Наступило время попытаться сделать то, чего никто до меня не мог или не посмел сделать. Подобно Юлиану, я хочу перестроить храм; этим, надеюсь, я не обличу мудрость, которую обожаю, и которую сам Юлиан был бы достоин обожать, если бы злобные и фанатичные отцы церкви того времени позволили ему понять ее. Для меня храм имеет две колонны, на одной из которых христианство написало свое имя. — Я не хочу нападать на христианство, наоборот, я хочу объяснить его и выполнить. Разум и воля попеременно владели миром; религия и философия еще и в наше время продолжают бороться и, в конце концов, должны сговориться. Временной целью христианства было установить, посредством повиновения и веры, сверхъестественное или религиозное равенство между людьми и остановить движение разума, посредством веры, чтобы дать точку опоры добродетели, которая уничтожила научную аристократию или, скорее, заменила эту, уже уничтоженную аристократию. Наоборот, философия старалась вернуть людей, посредством свободы и разума, к естественному неравенству и, основав царство индустрии, заменить добродетель уменьем. Ни одно из этих двух действий не было полным и достаточным, ни одно не привело людей к совершенству и счастью. Теперь мечтают, почти не смея на это надеяться, о союзе между этими двумя силами, которые долго считались противоположными; мы имеем полное основание желать этого, ибо две великие силы человеческой души не более противоположны друг другу чем пол мужчины — полу женщины; без сомнения, они несходны, но их на вид противоположные расположения зависят от их способности встретиться и соединиться.

— Итак, дело идет только об универсальном решении всех проблем? — Без сомнения, так как надо объяснить философский камень, беспрерывное движение, секрет великого делания и всеобъемлющую врачебную науку. Меня обвинят в безумии, подобно великому Парацельсу, или в шарлатанстве, подобно великому и несчастному Агриппе. Хотя костер Урбана Грандье и потух, но остается глухая опала молчания или клеветы. Я не бравирую ими, но я им покоряюсь. Сам я не стремился опубликовать эту работу, и верю, что, если наступило время высказать слово, — оно будет сказано мною или другими; итак, я останусь спокоен и буду ждать.

Мое сочинение состоит из двух частей: в первой я устанавливаю каббалистическое и магическое учение во всей его полноте, вторая посвящена культу, т. е. церемониальной магии. Первая — то, что древние мудрецы называли «ключиком» (la clavicule): вторая — то, что крестьяне и теперь называют "волшебной книгой" (le grimoire). Число и содержание глав, которые соответствуют друг другу в обеих частях, не имеют ничего произвольного и всецело указаны в великом всемирном ключике, полное и удовлетворительное объяснение которого я даю в первый раз. Теперь пусть идет эта работа, куда ей угодно, и станет тем, чего захочет Провиденье; она закончена, и я считаю ее прочной, потому что она сильна, как все разумное и добросовестное.