Учение древней Церкви о собственности и милостыне - [87]

. Св. Григорий Нисский в ряду свойств истинно христианской милостыни оттеняет с особенной настойчивостью необходимость доброго настроения со стороны бла­готворителя, его ласковости, радушия и уважения к человеческому достоинству просителя. «Ласковым словом, — советует св. отец, — оплодотворяй употребление твоих стяжаний... Обними несчастного, как золото. Заключи в объятия потерпевшего несчастье, как твое здравие»[802]. И при этом св. отец настойчиво доказывает, что при благотворении нуж­но уважать человеческое достоинство бедняков. «Да не говорит кто-либо, что достаточно уделять пищу нищим, удалив их куда-нибудь далеко от нашего жительства, на какой-либо крайний предел оного; ибо такой образ мыслей не доказывает нимало милосердия и сочувствия; но есть только благовидный повод совершенно исключить этих людей из круга нашей жизни. Свиньям и собакам позволяем жить под одной с нами кровлей... Ужели признаем бесчестнее самых бессловесных однородного с нами ближнего? Нет, да не будет этого, братья. Да не падет такой приговор на людей. Должно вспомнить, кто мы и над кем произносим суд. Над людь­ми — мы, люди, не имеющие перед ними никакого особого преимущества относительно общей с ними природы. Един вход всем в житие, один для всех образ жизни, пища и питье; однообразна жизнедеятельность; одно устройство тела и один конец жизни»[803].

Кратко изложенное нами учение святых отцов Церкви первых четы­рех веков о милостыне характеризует церковный взгляд достаточно точно и определенно. Но только в беседах св. Иоанна Златоуста церковное учение о милостыне изложено с такой выразительностью, которая позво­ляет считать сказанное св. Иоанном завершительным словом церковно­го сознания в отношении нравственной оценки милостыни. Св. Иоанн Златоуст со всей подробностью раскрыл все данные откровенного учения по поводу милостыни; он не только принял высказанное ранее церковны­ми авторитетами по вопросу о милостыне, но обосновал все это на основе откровенного учения и общих принципов христианской жизни; сказанное ранее мимоходом или в виде намека он (св. Иоанн) ярко оттенил, вклады­вая полноту содержания в каждую мысль и иногда доводя некоторые не­раскрытые раньше положения до такой резкой определенности, какую мог сообщить им только столь смелый и сильный духом церковный мыслитель, как св. Иоанн. Наконец, в творениях его встречаем и такие данные для изложения церковного учения о милостыне, каких не встречали ранее, например, о пользе для души посмертной милостыни со стороны близких.

Каждый, хотя бы то лишь бегло знакомый с писаниями св. Иоанна Зла­тоуста, знает, какое громадное значение в христианской нравственно-ре­лигиозной жизни он придавал милостыне: призывам к ней и ее восхвалению он отдал всю силу того великого проповеднического дара, каким обладал. Изложение учения св. Иоанна о милостыне мы и начинаем с указаний на то значение, какое ей усваивал св. отец в христианской жизни. И если в первых строках такого изложения настроение св. отца может показаться чересчур повышенным и его образы — риторическими преувеличениями, то мы надеемся, что по мере дальнейшего изложения будет становиться все яснее и яснее, почему св. Иоанн так высоко ставил милостыню, в ней видел «царицу добродетелей»[804] и изображал ее величие в самых ярких образах. Милостыня, по словам св. отца, «великое дело». «Велик полет у милостыни: она рассекает воздух, проходит луну, восходит выше лучей солнечных, достигает до самых небес!... И там она не останавливается; напротив, проходит небо, обтекает и сонмы ангелов, и лики архангелов, и все высшие силы, и предстает самому престолу царскому»[805]. «Ничего нет лучше милостыни»[806]; она «есть мать любви — любви, отличающей христианство, превосходящей все знамения, служащей признаком учени­ков Христовых... лестница, ведущая на небо»[807]. «Она разрешает адские узы, разгоняет мрак, погашает пламень, умерщвляет червя, избавляет от скрежета зубов. Для нее беспрепятственно отверзаются врата небесные... Она поистине есть царица, делающая людей подобными Богу... Она легка и быстролетна; имеет золотые крылья и полет, услаждающий ангелов... Она летает, как голубь, одаренный нежным взглядом и кротким глазом. Нет ничего прекраснее этого глаза»[808]. Св. Иоанн не усомнился усвоить милостыне и собственно религиозное значение, поставив ее наряду с по­стом и молитвой, указывая в ней условие их богоугодности и усваивая милостыне благодатную силу очищать грехи.

«Подлинно, — поучает святитель, — не так вода по природе своей омы­вает нечистоты тела, как милостыня силой своей омывает нечистоту души. Поэтому, как ты не осмеливаешься войти на молитву с неумытыми руками, хотя и меньшая то вина, так не входи никогда на молитву и без милостыни... Молитва есть огонь, особенно когда она воссылается трез­венной и бодрствующей душой; но этот огонь нуждается и в елее, чтобы достигнуть до самых небесных сводов; а елей для этого огня есть не что иное, как милостыня. Подливай же этот елей щедро, чтобы, ободряясь правым делом, ты мог совершать молитвы с большим дерзновением»