Учение древней Церкви о собственности и милостыне - [125]

. Как мы видим, пр. Симеон Новый Богослов считает, что «деньги и имения» должны быть «общими» для всех, «как свет и воз­дух, которым мы дышим». — «Все это предназначено только для пользо­вания его плодами, но по господству никому не принадлежит». Страсть к стяжанию, по мнению Симеона, является причиной появления частной собственности. Эта страсть порабощает человека, и он из господина над материальными благами становится их рабом и хранителем. Милостыня к бедным отнюдь не исправляет этого греховного порядка вещей и не оправдывает человека пред Богом, ибо она имеет частичный характер и лишена бескорыстия.

Еще более резкое осуждение социальной несправедливости нахо­дится в другом месте того же. Девятого «Слова»: «Дьявол внушает нам сделать частной собственностью (i5ionoi^cac0ai) и превратить в наше сбережение (anoBnoaupicai) то, что было предназначено для общего пользования, чтобы посредством этой страсти к стяжанию навязать нам два преступления и сделать виновными вечного наказания и осуждения. Одно из этих преступлений — немилосердие, другое — надежда на от­ложенные деньги, а не на Бога. Ибо имеющий отложенные деньги не может надеяться на Бога. Это ясно из того, что сказал Христос и Бог наш: «Где, — говорит Он, — сокровище ваше, там будет и сердце ваше». Поэтому тот, кто раздает всем из собранных себе денег, не должен по­лучать за это награды, но скорее остается виновным в том, что он до этого времени несправедливо лишал их других. Более того, он виновен в потере жизни тех, кто умирал за это время от голода и жажды. Ибо он был в состоянии их напитать, но не напитал, а зарыл в землю то, что принадлежит бедным, оставив их умирать от холода и голода. На самом деле он убийца всех тех, кого он мог напитать»[1015]. Таким образом, пр. Симеон Новый Богослов учит здесь о возникновении частной собствен­ности как следствии внушения дьявола. Греховность, порождаемая ей, состоит в немилосердии к бедным и в уповании на богатство, а не на Бога. Милостыня не в состоянии оправдать богатых. Они не перестают быть «убийцами» бедных, умирающих от голода.

В качестве общего вывода из вышеприведенных отрывков из «Огласи­тельных Слов» пр. Симеона Нового Богослова можно сказать, что в них он живо откликается на социально-политические явления своего време­ни — императорский строй с его стремлениями к единодержавию и внеш­ней экспансии, с отчужденностью его носителей и всего правящего слоя от народных масс, на социальное неравенство византийского общества, основанного на частной собственности и на накоплении материальных средств имущими слоями, на бедность и голод среди народа. Подход его, однако, ко всем этим явлениям не политический или социальный, а чисто религиозный, духовный, христианский.

Никаких политических или социальных программ он не предлагает. Более того, можно даже сказать, что материальная бедность как таковая не рассматривалась пр. Симеоном как зло, она может даже быть путем подражания Христу. «Бог стал для тебя, — пишет он, — бедным чело­веком, должен и ты, верующий в Него, стать подобным Ему бедным. Он стал бедным по человечеству, а ты беден по Божеству... Обеднел Он, чтобы тебя обогатить, чтобы передать тебе богатство Своей благодати. Он потому воспринял плоть, чтобы ты приобщился Его Божеству»[1016]. Иначе говоря, подлинная нищета состояла для Симеона в отчуждении от Бога, а подлинное богатство в соединении с Ним. Но он усматривал в социальном неравенстве византийского общества грех немилосердия и небратолюбия, в частной собственности — проявление страсти к стя­жанию, в личном накоплении богатств — признак маловерия, в полити­ке царей — выявление гордости, презрения к людям и восстания на Бога, в их земном царстве — противоположность Царствию Божию. Было бы поэтому исторически неправильным видеть в этих духовных оценках пр. Симеона Нового Богослова отражение или проявление каких-ни­будь политических или классовых интересов или тенденций его эпохи, хотя социально-политические черты ее и отражаются у него, как мы мо­гли видеть, очень ярко[1017]. Высказывания пр. Симеона Нового Богослова принадлежат не столько к истории политической и социальной мысли Византии, сколько к истории духовной жизни и учения Православной Церкви. Это прежде всего яркое выражение христианской совести, бес­компромиссно непримиримой ко всякому греху и отступлению от Бога.

(«Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата», 1961. № 38-39. С. 121-126)

Редакция просит молитв о жертвователях, оказавших изданию посильную помощь:

Марине Блиновой, Гаяне Гукасян, Александре Дурневе, Михаиле Корнилове, Игоре Кривцове, Николае Мгебришвили, Станиславе Минкове, Михаиле Миховиче, прот. Сергии Овчинникове, Александре Терентьеве, иером. Спиридоне (Федотове), Михаиле Хитарове, Елене Хлистовской, иером. Григории (Хоркине), Александре Цветкове, Вячеславе Толмачеве, а также о тех, кто оказал помощь анонимно.

Редакция выражает искреннюю благодарность

Антону Сергеевичу Беэру за труд в разыскании и оцифровке текста книги.

Василий Ильич Экземплярский

Учение древней Церкви о собственности и милостыне