Ученица волхва - [29]

— Забей, я шучу! — фыркнул Лис.

— Ах, ты!.. — не зная, как отомстить Лису за такое недопустимое издеватель-ство, Арсений заметил факел над головой братца факел. Незаметно потушив огонь, он оторвал факел от стены и взглядом опустил его на голову смеющегося Лиса. Тот завопил, зажмурил глаза и бухнулся на пол, дергаясь в притворных конвульсиях.

— Все, помираю! — закричал он слабеющим голосом. — Помираю! Умираю от рук моего мерзкого братишки! Ах ты, Каин этакий! Ничего, ничего, потомки нас рассудят!

— Какие такие потомки? — вытаращила глаза Сорока, выглянув из толпы девчонок. — Лис, я чего-то такого не знаю про тебя?

Арсению стало интересно, что ответит Лис, но в это время дверь кабинета зельесваривания отворилась, и бесконечно-усталый голос произнес:

— Входите. Только тихо.

Толпа ребят мигом присмирела и потихоньку стала просачиваться в открытую дверь. Где-то высоко вверху загудел колокол, объявляя начало урока. Арсений краем глаза заметил, как новенькая запрокинула голову, не понимая, откуда исходит звук.

Зельесваривание вел пан Богдан — пренеприятнейший тип. Непонятно было, как он очутился среди светлых волхвов. На взгляд Арсения пан Богдан был самым, что ни на есть темным. Что-то было в нем такое — жуткое, скверное. Ко всему прочему, характер у него был не сахар.

Кабинет, где проводились уроки зельесваривания, был под стать преподавателя — даже не кабинет, а пещера. Огромная пещера со сталактитами и сталагмитами, уставленная деревянными столиками в три ряда. Перед столиками стоял еще один стол, гораздо больше и выше. Позади стола — множество полок и шкафов, уставленные различными склянками, бутылками и банками, в котором что-то плавало и пузырилось. Окон в пещере не было — лишь тускло чадящие факелы.

Откуда-то из толпы присмиревших учеников вынырнула Джессика — злая, с красными опухшими глазами. Она отыскала взглядом Арсения и направилась к нему. Арсений хотел поздороваться, но Джесс крепко ухватила его за запястье и потащила к последней парте.

Мысленно сравнив себя с паршивой овцой, которую тащат на бойню, Арсений вырвался и сел один, за четвертый стол. Джессика села за последнюю парту — похоже, она даже не заметила, что Арсения рядом нет.

Рысь скосил глаза, отыскивая новенькую. Ага, вон она, стоит у двери в растерянности и не знает, куда ей сесть. Может, позвать ее, чтобы она села с ним?

Последняя мысль показалась Арсению удачной. Он уже поднял руку, чтобы привлечь внимание новенькой, но его планы тут же расстроил Лис, бесцеремонно плюхнувшийся на стул рядом с Рысью.

Арсений пожал плечами, мол, сиди, мне все равно. Когда все расселись по своим местам, пан Богдан, сидевший до этого за своим столом, поднялся, оглядывая класс сквозь прорези своей золотой маски на лице. Маску он носил всегда, как рассказывали старшие ученики. Что-то у него было с лицом — то ли несчастный случай, то ли авария. Никто не знал. Но пан Богдан и без маски был не красавец — сгорбленный, низкорослый. Создавалось впечатление, что его всегда что-то тянет к земле. Что-то, о чем он предпочитает не распространяться.

— Да торжествует свет, — медленно проговорил пан Богдан.

— Да сгинет тьма, — хором откликнулся класс. Арсений увидел, как новенькая вцепилась в стол и костяшки ее пальцев побелели — нервничает.

— Приступаем к проверке домашнего задания, — объявил пан Богдан, выйдя из-за стола, и тут же пещера наполнилась шелестом страниц, звяканьем и бульканье склянок, шепотом и бормотанием учеников, спешно повторяющих заклинания.

Пан Богдан постоял немного у стола и пошел вдоль рядов. У стола, где сидела новенькая, он остановился и тихо, как будто про себя произнес:

— Новенькая…

— Н-новенькая, — заикаясь, подтвердила Горностайка.

— Дай взглянуть на твой пергамент! — голос пана Богдана вдруг стал резким.

— Какой пергамент? — удивилась новенькая.

— Пергамент, который лежит у тебя в сумке, — чуть склонившись, словно в насмешливом поклоне, сказал пан Богдан.

— У меня в сумке ничего не лежит, — Горностайка, похоже, ощущала себя полной дурочкой. Она в растерянности огляделась по сторонам, моля о помощи.

— Ты уверена?

Сумка девчонки, до этого висевшая на спинке стула поднялась в воздух, и, помахивая ремнем, перевернулась. Молния расстегнулась, и из сумки на парту выпал пергамент, скрученный в трубочку и перевязанный бордовой лентой.

Пан Богдан взял пергамент, развернул и стал читать. Наступила полная тишина. По лицу Горностайки было видно, что мысленно она обзывает себя самыми нехорошими словами за то, что до этого не удосужилась заглянуть в сумку.

Тем временем, пан Богдан щелкнул языком и свернул пергамент, не спеша отдавать его ученице.

— Где твоя книга учебная? Оборудование?

— Оборудование?

Пан Богдан медленно наклонился к новенькой так, что ее бледное лицо и его маска чуть не соприкоснулись.

— Никогда. Не переспрашивай. Заданный. Вопрос, — четко, выделяя каждое слово, произнес он.

— Мне не выдали оборудования, — чуть не плача, призналась новенькая.

— Это не мои проблемы, — пан Богдан резко развернулся и снова пошел к столу, помахивая пергаментом. — До обеда посидишь так. Но потом постарайся, чтобы в следующий раз ты пришла ко мне на урок с оборудованием и книгой учебной. Не знаю, как ты все это раздобудешь, это опять же не мои проблемы. Тебе все ясно, Горностай?