Ученица падшего бога. Часть 2 - [48]

— Не-не, всё хорошо, — махнула рукой Вика, — только голова немного кружится… И слабость.

— Хорошо, если так, — с облегчением вздохнула Арису.

Виктория же, повинуясь какому-то неожиданному порыву попыталась встать с кресла, и как подкошенная рухнула на пол.

— Ой… Нет, я не нормально… — пробормотала жрица.

Перед глазами у девушки всё поплыло, чувство собственного тела улетучилось, и сознание Виктории отключилось.

* * *

Возвращение из темноты было таким же резким, как и потеря чувств. Вика просто открыла глаза, и поняла, что пришла в себя. Ну, если можно было так сказать — картинка перед глазами жрицы всё ещё плыла, кружилась, не желая складываться во что-то чёткое. Совершенно точно Виктория понимала только то, что находится в лежачем положении. «Мягко… Постель?» — с этой мыслью девушка попыталась приподняться, но её тут же осторожно прижали обратно.

— Куда! — гаркнул чей-то строгий голос, от которого у Виктории зазвенело в ушах, — Лежите, госпожа, лекари сказали вам нельзя напрягаться даже самую малость.

«Госпожа… Меня так никто не называет, вроде бы?» — подумала жрица. Она открыла рот и попыталась что-то сказать, но вышли лишь какие-то нечленораздельные звуки.

— Марта! Доложи! — воскликнул тот же строгий голос, и Вика услышала звук удаляющихся шагов.

«Ладно, Система, иди-ка сюда. Всё равно непонятно, что кроме втыкания в статус я могу сейчас делать» — подумала жрица, закрыв глаза и вызвав меню. Увы, тут Вику ждал неприятный сюрприз — система показывала сплошной массив знаков вопроса и каких-то нечитаемых символов. Блондинка мысленно выругалась. Пришлось ей так и лежать без дела, ожидая пока «марта доложит».

Чувствовала себя Виктория отвратительно. Всё тело было каким-то… не таким. Слабым, неотзывчивым, тяжёлым и холодным… В голове звенело, дыхание вызывало боль в груди, мысли словно бы путались, спотыкались цепляясь друг за друга и падали куда-то в темноту… Тишину.

— Госпожа Виктория, как вы себя чувствуете? — Вика услышала голос. Женский, незнакомый, и казалось, искренне взволнованный.

Жрица открыла глаза, и снова увидела лишь размытые образы. Можно было различить только кровать, на которой лежала девушка, и фигуру, стоящую перед ней. Длинноволосую, и вроде бы в юбке. Вика попыталась ответить, но вновь смогла издать лишь нечленораздельное мычание. «Зашибись» — подумала жрица.

— Камилла, она не может говорить, — послышался справа прежний строгий голос, и у Виктории зазвенело в ушах.

Камилла, кем бы она не была, эту реплику проигнорировала, и вновь обратилась к Вике:

— Госпожа Виктория, если вы меня понимаете, прошу, пошевелите ногой.

Жрица подрыгала ногой.

— Госпожа Виктория, если вы оцениваете своё состояние как ужасное, прошу, пошевелите ногой. Если как невыносимое, прошу, оставайтесь неподвижны…

Разговор в таком формате продолжался ещё какое-то время. Камилла в основном интересовалась подробностями Викиного самочувствия. Сама же Вика выяснила в процессе разговора следующее: она всё ещё находится в Валорсе, милостью короля ей дарован статус аристократки, личные покои во дворце, и полдюжины слуг на первое время, пока не понадобится больше. Лечением жрицы от последствий «непредвиденного магического коллапса», как назвала случившееся Камилла, не занимался никто. Это было попросту невозможно — мало того, случай был сам по себе уникальный, так дело ещё и осложнялось тем, что тело Виктории попросту отвергало любую чужеродную ману. А медицина немагического характера была в Валорсе (и вероятно, во всём Верданте) настолько неразвита, что о ней и речи не заходило. Поэтому весь процесс восстановления сводился к тому, что Виктория валялась в кровати, а слуги за ней ухаживали: кормили с ложечки, помогали справлять нужду, меняли бельё…

Несколько дней жрица провела в состоянии полуживого овоща, способного только слушать и шевелить конечностями в ответ. За это время к Виктории один раз приходила Арису. Она выгнала из комнаты всех слуг и пригрозила бесчисленными карами любому, кто попытается подслушивать. Впрочем, это явно было лишним — во дворце её слушались практически беспрекословно, и она была чуть ли не главнее самого Кристофера. Запертая в теле девочки взбалмошная богинька очень сокрушалась по поводу своей совершенно дилетантской ошибки, расплачиваться за которую пришлось Вике. Арису даже просила прощения, и как показалось Виктории, делала это совершенно искренне.

Вот только ни в чужую искренность, ни в своё восприятие неё Вика больше не верила. «В мире, где каждому доступно развитие харизмы, которая почти что на фундаментальном уровне влияет на чужую психику, глупо верить во что бы то ни было. И это, уже не говоря о клятвах, узах и печатях. Вложенные в меня знания о человеческих отношениях и поведении, морали и этике, здесь, в Верданте, просто не имеют никакого смысла. Я должна перестать судить чужие поступки теми критериями и нормами, которые мне известны, я должна перестать считать окружающих людьми… Потому что в известном мне смысле, «людьми» они и не являются. Как и я. Мы все просто сгустки магических энергий в податливой к изменениям физической оболочке. И мы все, или почти все, вернёмся в цикл реинкарнации после смерти. И отталкиваться мне нужно от этого, а не от своих представлений о добре и зле,» — решила Виктория. Все слова Арису она выслушала без каких-либо эмоций.