Ученица - [2]

Шуля и Вадик наливали и наливали, а Турка потягивал колу из грязноватого бокала.

— Одному, оно, канеш, нормально жить, — вещал Вадик. — Делай что хочешь, туда-сюда, сам себе хозяин. Но жрать готовить… Я вот не умею. А тут Ленка появилась и нормас, картошечки сбацала, тряпкой помахала, веником. Одному — отлично. Но баба нужна. Пока мозг не начнет пилить, хай живет, — они с Шулей хрипло заржали и опять чокнулись. — Спит щас она…

Вадик выглядел на все тридцать. Он отслужил в воздушно-десантных войсках, и вот отдыхал и отмечал — с октября, вроде. Фигуру он имел приземистую: мощные волосатые руки, кулаки как утюги и широкое простецкое лицо, присыпанное щетиной. Под глазом шрам — круглая точка, как будто поставили клеймо сигаретой.

То, что происходило в октябре, кружилось мертвыми листьями на задворках сознания Турки. Сейчас его больше волновало, что гостью хозяина квартиры зовут Леной. Еще одно «вдруг», хотя вероятность ничтожно мала.

Сердце заколотилось, во рту пересохло, и приторный вкус колы застыл на языке. Турка поерзал на табуретке и встал:

— Пойду в туалет.

— Только сильно не дергай эту штуку, бачок сломан, — сказал хозяин перед тем, как опрокинуть в себя очередную порцию спиртного.

— Хорошо.

Турка заглянул в туалет, кинул взгляд в забрызганное каплями зубной пасты зеркало и притворил дверь. Прошел по коридору, заглянул в одну комнату, в другую. Кровь пульсировала в висках, не только от того, что делает что-то запретное, но от предвкушения и надежды.

Ведь такое вполне может быть. Если человек неожиданно исчезает, то и появиться может вот так запросто.

Он прошел через темную комнату освещенную лишь пятнами фонарного света, проникающего сквозь занавески. Кровать, тумбочка с телевизором, журнальный столик. На стене ковер, рисунок в сумерках не видно, но представить можно без труда — в комнате родителей Турки на стене тоже висел ковер, пока мама прошлым летом не раскричалась, мол, сколько можно, пора ремонт делать, обои переклеивать. Ремонт сделали, ну а ковер выбросили. Хотя отец бурчал, мол, можно обратно повесить: «Это ж звукоизоляция классная!».

Еще одна дверь. Отдаленный смех доносился из кухни, смех и позвякивание. Значит, там не парились из-за того, что он долго.

Толкнув дверь, Турка замер на пороге, дыша приоткрытым ртом. Подступило дежа вю, комната смахивала на спальню Коновой, где у них все случилось в первый раз. Когда глаза привыкли к темноте, парень различил на кровати прикрытое пледом тело и волосы, разбросанные по подушке. Видел он только носик и краешек щеки, но уже был уверен, что это она.

— Лена… — прошептал Турка, задыхаясь. — Леночка…

Он шагнул к кровати, девушка что-то проговорила во сне, а Турка уже тянул к Лене руки, приговаривая одно и то же на разные лады, стаскивая плед.

— Ой, кто это? — сонно пробормотала она. — Вадик?

А потом пронзительный крик ударил по ушам Турки. Парень отшатнулся от кровати, наткнулся на пуфик и упал. Послышался звук разбитого стекла. Лена кричала высоко, на одной ноте, голос ее дрожал и булькал, а у Турки возникла дурацкая мысль, что ковры на стенах заглушат крики. Послышался топот, следом глаза резанул яркий свет.

— Ты какого тут забыл, придурок? — сказал Вадим. — Толчок потерял, что ли?

Турка щурился, глядя то на хозяина квартиры, то на выглядывающего из-за могучего плеча Шулю, то на девушку — Лену — только совсем не Конову, которая огромными глазами глядела на него, натягивая плед на голые плечи.

— Что это за шизик?! — выкрикнула она.

— Он к тебе приставал? — сквозящим угрозой тоном протянул Вадим.

— Он… шептал что-то и лез на кровать! — ответила девушка. Волосы у нее были крашеные, блондинистые. Глаза серые. Лицо совсем не такое, как у исчезнувшей одноклассницы.

— Иди сюда, — Вадим рывком поставил на ноги Турку, потом вышвырнул его из комнаты. Турка врезался в стену и выдавил:

— Блин, да я обознался просто. Я думал… Шуля, скажи ему! Я думал, что это Конова.

Вадим глянул на Шулю, тот пожал плечами с осоловевшим взглядом:

— Конова, Ленка? А чего бы она тут делала, братан?

— Вот и я думаю так же, — сказал Вадим, и в следующий миг из глаз Турки брызнули цветные искры. Потом его протащили по коридору и выкинули на лестничную площадку под бормотание Шули:

— Ну я ж не думал, он вроде нормальный… Да ты не бей его так сильно, Вадь, да он на Конову же думал…

Заметно было, что и самого Шулю десантник с удовольствием выкинул бы с лестницы, но до этого дело не дошло. Потерев разбитый нос и горящую, опухшую щеку, Турка побрел вниз по лестнице и вышел на промозглую улицу, где продолжался дождь.

Глава 2. ЗНАКОМСТВО С ПРЕПОДОМ

Каникулы быстро пролетели, и потянулись длинные хмурые дни, суровые и холодные. Серое, напитанное влагой небо нависало над школой так низко, что чуть не касалось крыши.

Турке осточертели одни и те же мысли, одни и те же разговоры с папой. Диалоги с ним стали настолько предсказуемыми, что Турка отвечал, не задумываясь.

Отец по сотому разу пересматривал советские комедии и смеялся на тех же самых местах, что и всегда. Турка попытался найти стоящее чтиво, чтоб хоть немного отвлечься, но любой роман наводил скуку. Отрыл книгу «Одинокие боги вселенной» и застыл. Вспомнил, что ее ему подарил на день рождения Вовка, наверное, лет пять уже назад. А Турка так и не прочел. Еще поржал над приятелем: «Нашел, что дарить — книга!».