Учебный отпуск. Часть 1: Гром над Балтикой - [16]

Охранник сверился с каким-то списком и вежливо сказал: "Проходите на территорию, товарищ майор. И подождите – вас встретят."

— Позвони им и скажи, что не нужно. Я тут все знаю, не заблужусь!

Охранник кивнул и отвернулся к телефону, а я не спеша пошел к главному корпусу…

* * *

— …Ну, заходи, заходи! Мы тебя с Константином Владимировичем уже ждем! — Яковлев сегодня был в генеральской форме, и я поприветствовал его как положено. Улыбающемуся Синельщикову я с удовольствием пожал руку. — Садись, майор! Рассказывай!

— А что рассказывать, товарищ генерал. Я вроде все уже рассказал?

— Вот давай снова все и расскажи, да поподробнее, поподробнее… Для нас! Сам ведь понимаешь, что нам нужно. Малейшие нюансы, твои ощущения, предположения, замечания. Представь, что ты закончил серию испытательных полетов и делишься своими впечатлениями… Ну давай! Чай будешь?

— Буду! Чувствую, что скоро у меня во рту пересохнет…

Яковлев рассмеялся и нажал незаметную кнопку. Я пождал, пока вошедшая официантка подведет к нам сервировочный столик, и начал говорить. Говорил я долго, очень долго. Водитель, бедолага, наверное совсем там употел под солнцем. Может, охрана даст солдатику напиться…

— Вот, где-то так, Александр Сергеевич. В общем и целом – здорово! Просто здорово! Превосходство "Яка" полное. Главное – не ошибиться в маневре и не перегреть двигатель. Да и на бензиномер надо поглядывать… Бензин на боевых режимах – просто летит! Маловато его все-таки. Но мы понимаем, почему… А, может, подвесные баки?

Конструкторы переглянулись.

— Думали мы об этом, Виктор Михайлович… Но ведь это не просто бак, его еще и пристыковать надо, значит – еще один узел, качать топливо из бака – опять узел, а все это – вес.

— А увеличить расширительный бачок? И чуть-чуть крыльевые баки?

— Надо подумать, взглянуть по-новому. До этого ведь все сокращали… Что еще скажете?

— В последнем бою был подбит один наш летчик. Очередь месса отбила ему законцовку крыла, и самолет падал в "плоском штопоре". Так вот, я за ним следил и считал витки… Он потом сказал, что еле-еле сумел сбросить фонарь – встречного потока воздуха ведь не было… Страшно это – падаешь, а фонарь сбросить не можешь. Не завидую я ему, такое пережить… Что-то с этим надо делать!

Синельщиков, помечая в блокноте, кивнул: "Сделаем…"

— Вот видишь, Виктор Михайлович, кто бы нам это сказал? Что еще?

— Вот по оружию… Хотелось бы сделать два тумблера включения электроспуска пушек – отдельно и на мотор-пушку, и на пушки под капотом. Да и на счетчик боеприпасов надо звонок какой-нибудь поставить, хоть механический. Дескать – осталась последняя треть БК. А то я чуть не попал в последнем бою… в список геройски павших… Проглядел я БК, честно говоря. Чудом спасся.

— Это можно. Это, наверное, не проблема. Константин Владимирович, есть, кому поручить? Пометь… Да, хочу вас обрадовать! Нам под вашу серию подбросили немного "крылатого металла". Из американских поставок по ленд-лизу. Так что, если все будет нормально, мы еще немного сумеем облегчить машину. Получите "эталонные" истребители! Рад?

— Еще бы, товарищ генерал! Кто же из летчиков будет не рад такому?! "Эталонные" машины! Это очень хорошо, бои ведь нам предстоят не абы с кем – против лучших немецких летчиков драться будем.

— Ну, хорошо. Мы тут пометили кое-что из твоего рассказа. Будем внедрять. Что еще сказать хочешь?

— А нельзя мне на время производства этой серии получить временный пропуск на опытный завод? Приходить буду, смотреть. Может, и что-то еще подсказать сумею?

— Это можно, это ты хорошо придумал… Сделаем, конечно. К старикам-то пройдешь? Они тебя ждут.

— А как же, товарищ генерал! Обязательно и непременно! Разрешите идти?

* * *

— Здравствуй, дорогой Иван Архипович! Здравствуй, Николай Кузьмич! — я с искренней радостью обнял старых мастеров. — Как вы тут поживаете? Здоровье-то как?

— Здравствуй, сынок! Здравствуй, Витя! А как мы поживаем? Хорошо, можно сказать. Как вы там воевали? Расскажешь?

— Конечно, расскажу. За тем и пришел. Только сначала вот… сувенир я вам привез. Не смотрите, что это просто пепельница. Тут главное – из чего она сделана! Из перегородки немецкого "Юнкерса", вот! Он так взорвался после моей очереди, что эта железяка мне в левое крыло врезалась и застряла в нем… Подарок прямо из боя, можно сказать. Смотри, там еще что-то написано, но я в немецком не силен…

— Спасибо тебе, Витя, за подарок… За память спасибо! А что – пепельница? Пепельница – дело нужное! Особенно, — старик хитро мне подмигнул, — если эта пепельница из металла сбитого немецкого бомбардировщика сделана! Тогда – это дорогой подарок. Дороже, чем из золота, во как! Ну, рассказывай! Погоди только, я мужиков покличу…

Пришлось вновь разговоры разговаривать. Но тут было покомфортнее. Со знаменитой мельхиоровой кружкой чая в руке, не спеша, с шутками-прибаутками, я в течение часа рассказывал народу о нашем фронтовом житье-бытье. Особенно подробно я рассказал мастерам про то, как обслуживались истребители, про боевые повреждения, немногочисленные отказы техники, поведение самолета в бою… Встреча прошла, как любили говорить в передовицах газет, на высоком уровне. Деды были довольны. Они то и дело бросали на остальных заводчан боевые и задорные взгляды из-под пегих, лохматых бровей, как бы говоря: "Вот видите! А мы вам что говорили?"… Молодцы, старики!