Учебник рисования - [31]

— Карту Португалии мне! — кричал главный. — Крупномасштабную, с морями, с проливами!

— Там океан.

— Так давайте с океанами, черт побери! Специалистов по Португалии найдите! Быстро, бегом! Мне рассказывали на днях, что Португалия и Россия похожи. Климат дождливый, песни заунывные. Арабское иго там, татарское — тут, и оба ига аккурат по двести лет. Все сходится. Редкое совпадение — и никто, ну совершенно никто про это ни слова. Заговор молчания! Дать заголовок крупно: «Два полюса Европы». Мельче: «Москва идет путем Лиссабона: от ига к демократии».

— Кажется, это Испания — с маврами.

— Стоп, стоп, стоп. Вот здесь нельзя ошибиться. Тут чтобы никакой самодеятельности. Срочно, Дима, звонок в Институт истории. Все верно, я отдыхал в Испании, арабских названий многовато. Звони!

— А что я спрошу, у кого?

— Почему я окружен идиотами? У кого хочешь спрашивай. Предельно ясная задача — узнать за десять минут, какая страна переживала арабское иго. Точка.

— «Москва идет путем Мадрида».

— Вот Мадрида нам — не надо. Коммунары, кожанки, Интернационал — кому нужна пионерская романтика? Не надо Мадрида — образ себя изжил. Работать, работать. Мозговой штурм. Заголовок, заголовок!

— «Два крыла Европы».

— «Арабы слева, татары справа — цивилизация в осаде».

— «Европа в тисках Азии».

— «Держали щит меж двух враждебных рас — арабов и татар».

— Арабы татарам не враги.

— Дурень, это они нам враги.

— Кому это нам?

— Европейцам.

— Мы что, европейцы?

— А чем мы хуже португальцев? Те тоже с краю.

— Верно, и испанцы — те, прямо скажем, не по центру.

— А — нос дерут. Европа!

— Заголовок: «Блестящие маргиналы Европы». И петитом: «Россия и Испания».

— Сверить жестко сроки ига. По датам, буквально по дням. Сверить сроки диктатур: должно совпасть. Франко — тридцать лет правления. Сталин — тридцать лет правления. Тут чтоб без ошибок

— А Салазар?

— Это кто? Ах, так. Что ж, и Салазар пригодится.

— По-моему, Португалии тогда еще не было. Когда арабы пришли, еще португальцы не образовались.

— Вот это уже похоже на дело. Тут есть здоровое зерно. Не было — значит, не было, так, так, так. Развивайте тему. А что было?

— Испания одна была, потом из нее Португалия выделилась.

— Когда?

— А я почем знаю когда?

— Отставить. Приблизительности быть не должно. Только факты. Железные знания. Или идите работать в журнал «Коммунист».

— Проще нужно: взять Иберийский полуостров в целом, и нечего путаться с Португалией. Обобщим.

— Отлично. Это конструктивно. Крупно заголовок: «Иберийский полуостров — Среднерусская возвышенность». Под ним мельче: «Два полюса Европы — одна судьба». Фото крупно: Сталин. Мельче: Франко. Совсем мелко: Салазар. Заказать рисунки: араба на коне и татарина с луком. Карту Европы — от Атлантики до Владивостока, то есть что это я? До Урала. Даже не надо до Урала — до Ленинграда дайте, и хватит. Вот так

«Теперь уже никуда не деться, — сказал главред „Европейского вестника“ Витя Чириков своему заму, когда они отмечали первый номер в кабинете ресторана „Ностальжи“ и уже выпили по ледяной рюмке, и официант уже принес и поставил перед каждым так называемый комплимент от повара — маленький бутербродик с паюсной икрой, — теперь мое имя рядом с Карамзиным, и его не вычеркнешь из русской истории». — «Это бесспорно, Виктор Сергеевич, — подтвердил его зам, молодой Дима Кротов, и проглотил бутербродик, это теперь — на века».

А в Лондоне тем временем затевали новое издание некогда прогремевшего «Колокола» — и главный редактор Петр Плещеев, известный спекулянт, специалист по красному дереву, мастер крупных сделок по антиквариату, готовился принять эстафету из рук покойного Александра Ивановича Герцена. «Не выходил „Колокол“ сто лет по независящим от редакции обстоятельствам, как было отмечено в редакционной колонке, — но зато теперь будет выходить не в ежемесячном, а в еженедельном режиме. Нам есть что сказать. Пусть гудит набат над свободной Россией. Пусть колотится колокол в наши сердца».

— Нам есть что сказать, — говорил Плещеев на пресс-конференции в отеле «Дорчестер», — все недоговоренное Герценом, все недописанное им, мы обязаны дописать и договорить. И договорим — не сомневайтесь! Не станем, однако, забывать, что говорим мы в новых исторических условиях, после страшных испытаний, выпавших на долю многострадальной Руси. Как мог бы мысленно воскликнуть Герцен, эксперимент над русским человеком завершен — не хочу я более никого будить, я сам не прочь отдохнуть! Но отдохнуть достойно! Так давайте вернемся к основам бытия — к нуждам среднего класса, хранителя демократических традиций! В этом мы видим свою задачу. Конечно, журнал не может в полной степени сохраниться таким, какой он был. Время диктует новые формы. Например, будет больше рекламы. Скажем, на первые полосы мы поставим рекламы отличных антикварных салонов. Думаю, не случайно читатель столкнется с рекламой хороших интерьеров, красивых домов, дорогой мебели — это приобщение к иному, свободному образу жизни. Сегодня мне звонил владелец нового бутика из Москвы — парижанин, потомок великого русского философа, Жиль Бердяефф. Не умирают традиции, цветут! Великолепная изысканная мебель из карельской березы времен Екатерины: вполне вероятно, что на этих креслах сидел Дидро или Вольтер. Что ж, я думаю, нам по дороге с такими людьми. После серого казарменного быта социалистического лагеря мы должны вновь приучать гражданина свободного общества к красоте мира.