Учебная поездка - [4]

 – Когда мой "опер" – ну тот, который меня вел, сейчас их кураторами называют – короче, когда он мою легенду выслушал, то, с сомнением так это, отвернулся в сторонку. "Ну, ну", - говорит, - "дерзайте..."

 Захаров с удивлением и недоверием слушал его рассказ, то уточняя какие-то непонятные ему детали, то громко смеясь вместе с ним над ситуациями, в которые попадал вновь испеченный шпион. А мысли возвращались к Дюссельдорфу, о котором так неожиданно напомнил ему Быков…

ГЛАВА 2

"…полностью изжить трафарет из разведки. Все время менять тактику, методы. Все время приспосабливаться к мировой обстановке. Использовать мировую обстановку. Вести атаку маневренную, разумную. Использовать все то, что бог нам предоставляет"

(И.В. Сталин, из выступления на заседании Комиссии по реорганизации разведывательной и контрразведывательной служб МГБ СССР, Москва, ноябрь 1952 г.)

 "…когда он сообщил о полученном распределении, больше всех обрадовалась мама:

 – Ты знаешь, ведь у них и зарплата выше, и можно сразу за диссертацию взяться! Да и вообще – это же Москва, столица! Может, еще и женишься там на москвичке...

 – И звания, наверное, у них тоже есть – институт же военный, правильно? – подключился отец, – Глядишь, еще меня обгонишь!

 Отец прошел две войны, с отличием окончил академию, но выше полковника так и не выслужился. Да и служить доводилось все больше по самым дальним окраинам огромной страны – от Камчатки, до Закарпатья. Мать терпеливо сносила все его перемещения по службе, и лишь, когда в очередной раз вместо давно ожидаемого повышения, он получал новое направление в какую-нибудь Тмутаракань, не выдерживала.

 – Ты что, ничего не видишь? – отчитывала она отца, – Твои же однокурсники – троечники, между прочим – давно уже все генералы! И служат – кто в ГДР, кто – в Венгрии, или на крайний случай – в Польше! А ты, как был "настоящим коммунистом", так и остался! Пора бы уже поумнеть, не мальчик!

 Отец хмуро молчал, пыхтел в пышные командирские усы, потом, наконец, не выдерживал:

 – Чего ж ты тогда моталась за мной по всем гарнизонам? Оставалась бы себе в Питере! Сейчас многие так делают...

 На что мать беззлобно восклицала:

 – Тьфу, вот ведь дубина в погонах! Потому и ездила, что любила!

 И, пригнув его голову рукой – был он заметно выше матери – чмокала в щеку:

 – Нет, тебя уже не переделать! Правильно говорят – горбатого могила исправит!

 И отправлялась на кухню готовить ужин.

 После таких проработок отец, обычно, виновато смотрел на сына и спрашивал:

 – А ты, сынок, как думаешь? Может и правда, нужно было подмазать кого-нибудь?

 Впрочем, в его способность "подмазать" в семье никто не верил. И, когда вместо фактически уже полученной должности командира дивизии вместе с давно ожидаемым и вполне заслуженным званием генерал-майора, ему предложили уволиться в запас "по состоянию здоровья", все восприняли это даже с каким-то облегчением – теперь можно было, наконец, вернуться домой, в свой родной город.

 Теперь, получив распределение в столицу, Леха вспомнил все эти разговоры.

 – Ма, ну чем Питер хуже? Я вообще Москву не люблю! Шумная, суетливая, народ какой-то злой... На улице никто никогда не остановится, не подскажет, как пройти! Да и в армию я, честно говоря, не очень... Хватит с нас и отца!

 В глубине души он все же испытывал чувство гордости: как же, из всего курса его одного направили в Москву, да еще и в "ящик"! Правда, почему-то в направлении написали, что место работы - в/ч 17835. "Наверное, из соображений секретности!" – решил он, и чувство гордости только усилилось.

 На поверку "ящик" оказался самым обычным НИИ, располагавшимся во вполне современном многоэтажном здании в одном из новых районов Москвы. Впрочем, и сама работа, на первый взгляд, ничем особо секретным не отличалась. Как и в студенческой научно-исследовательской лаборатории, Алексею поручили программирование новых микросхем. Предназначения их он не знал, но догадывался, что управлять они будут вовсе не станками на конвейере какого-нибудь машиностроительного завода.

 Первое время он жил в институтской гостинице для приезжих, но уже спустя два месяца ему, к большой зависти остальных рядовых сотрудников, неожиданно предоставили однокомнатную служебную квартиру. Тут же на Юго-Западе, совсем недалеко от института. А прямо перед Новым Годом случилось событие, вызвавшее еще большее удивление и уже открытую неприязнь даже среди старых работников НИИ – Алексею предложили загранкомандировку. Да не в какую-нибудь Болгарию или Польшу, а в самую что ни на есть капиталистическую ФРГ!

 – Тебя что, правда, в Дюссельдорф отправляют? – с нескрываемой завистью спросил его новый институтский дружок Олег Липкин.

 – Да, там конференция какая-то по микропрограммированию будет – как раз моя тема. Я уже и документы в аспирантуру подготовил, "диссер" буду готовить! –  гордо ответил Алексей.

 – Странно… – задумчиво сказал Олег, – Это, вообще-то, и моя тема тоже… А я все-таки здесь третий год! 

 И с недовольным видом отошел от Захарова.

 В институтской столовой к Алексею неожиданно подошел начальник 1-го отдела Анатолий Викторович Сагдеев. Чем конкретно он занимался, никто не знал, но поговаривали, что помимо своей основной должности, он является еще негласным сотрудником органов – "сексотом". Ни подтвердить, ни опровергнуть это предположение никто, разумеется, не мог, да и не пытался – а вдруг!...