Учеба - [10]
— Работай или умри, — говорит Юна, и горло у нее перехватывает. — Ты что, станешь работать в «Вулворте»?
— Спиноза шлифовал линзы. Что ты так пугаешься? Линкольн рубил дрова. Клемент Чаймс будет продавать петли, крючки, замки, не говоря уж о разного рода цепях, в метафизическом смысле его сковывающих.
— Клемент! Это же просто ужас что такое! А что скажет Мэри?
— Мэри скажет вот что: во-первых, такая работа недостойна Клемента, и с этим я всецело согласен, во-вторых, нам нужны деньги. Тяжко, конечно, но ничего не попишешь. А теперь, будь добра, увези-ка эту пожарную сирену, иначе мне ничего не написать.
— Клемент, — говорит Юна в раздумье: она застегивает кофточку на Кристине, — если у тебя уходит чуть не весь день, чтобы только приступить к работе…
— Чтобы дождаться прихода Музы, — поправляет Клемент.
— …и по-настоящему засесть за работу ты можешь лишь в два-три часа, а в половине шестого тебе надо закончить работу, чтобы поспеть в «Вулворт» к шести…
— Поздравляю. Ты попала в самую точку, — говорит Клемент. — Дошло наконец, учишься помаленьку.
— Выходит, у тебя на работу останется всего-навсего два часа.
— А этого крайне — вот ведь незадача! — мало, — подтверждает Клемент.
— И что же будет с «Раком общества»?
— Ремиссия — вот что, — говорит Клемент.
Этим вечером Мэри вынуждена уйти из библиотеки пораньше, что ей крайне неудобно, и стремглав мчать домой — покормить Кристину и уложить ее спать. А Юна встает за прилавок скобяной секции в «Вулворте» и продает петли, крючки, замки, а также всевозможные цепи и цепочки.
Однажды, катя, как обычно, коляску по дорожкам вокруг Йельского университета, Юна решает погулять по кварталу, в котором они еще не были. А для этого надо, минуя старые здания, пересечь кампус. День выдался холодный, она сосредоточенно, не глядя перед собой, толкает коляску, пока та не утыкается в портфель молодого человека, переходящего дорожку. Портфель раскрывается, по дорожке раскатываются разнообразные медицинские инструменты.
— Смотри-ка, смотри-ка, кто это такой, — говорит молодой человек, акцент у него ужасающий. Он наклоняется за стетоскопом. — Тетка? Нянька? Мать-одиночка? Не угадал?
Голос Юне знаком. Это голос мистера Органского.
— Что ты делаешь в Нью-Хейвене? — удивляется Юна.
— Как всегда, зубрю латынь.
— Ты же в латыни ни в зуб ногой, она тебе никак не давалась!
— Ничего не поделаешь, у болезней латинские названия.
— А-а, так ты врач. — Юна смеется, подбирает пару зажимов.
Из коляски доносится слабый чих.
— Буду врачом, когда сдам экзамены. А пока я спесивый студент-медик. А ты? Обосновалась в Нью-Хейвене? Вышла, как я вижу, замуж.
Юна хмурится.
— Это ребенок моих друзей.
— Вот оно что. Старая дева оказывает дружескую услугу. Предпочла карьеру?
— Как сказать, — Юна тушуется.
— Понимаю. Раз так, ни слова больше. Засекреченная информация. Работаешь по ученой части при правительстве? Здесь, я слышал, есть их лаборатории. И ты спец при циклотроне. Спец по ультразвуку. Короче говоря, тебе запрещено говорить о своей работе.
— Скобяные товары — вот чем я занимаюсь, — буркает Юна.
— Так я и думал. Ракеты. Античник нарекает их. Титан. Аполлон. Марс. Не надо, не говори о твоей последней придумке, слишком большая ответственность, мне это ни к чему. А как нарекли младенца?
— Кристина.
— Для боеголовки могли бы придумать что поинтереснее, верни-ка ты ее на склад. Словом, вези ее домой. Кристина явно простужена.
— Она кашляет, и глаза у нее иногда слезятся, — признает Юна.
— Твои друзья просто психи, их вязать надо, разве можно выгуливать ребенка в таком состоянии?
— Видишь ли, она ужасно кричит…
— Обычный недуг грудничков — infanta clamorata[29] — проходит при заключении в школьный каземат — кindergartenia absentia[30].
— …а ее отец пишет книгу.
— А-а. Бессмертие — вот что на кону. У Кристины меж тем заметны явные признаки смертности. Послушай, судя по всему, мне с тобой по пути. Ты куда идешь?
Мистер Органский провожает ее до дому, но Юна не приглашает его зайти. Объясняет, что это никак невозможно: Клемент работает.
— Ну а родитель женского пола?
— Изучает юриспруденцию.
— Выдающаяся семья.
— Вот именно, — пылко поддакивает Юна.
— И они ввели тебя в дом. Счастливица! — говорит мистер Органский.
— Знаю, — говорит Юна.
— Так вот, счастью твоему нет конца. Ты везучая. Гениальная семья ввела тебя в дом, но я, Органский, тот, кто не умеет спрягать, готов вывести тебя из дому — поразвлечься. Например, субботним вечером в кино, что скажешь? Скажи спасибо.
— Не могу, — говорит Юна. — Клемент и Мэри уходят. Мы давно договорились, они так заняты, что почти не выходят из дому, не могу же я им в этом отказать.
— Ах, так, — говорит мистер Органский. — Называй меня Борис. В таком случае мы немедля придумаем что-нибудь еще.
— А как же твоя любовница?
— Моя любовница?
— У тебя же была любовница.
— Разве я не сказал, что не умею спрягать? Я отрекаюсь и отступаюсь от всех предыдущих союзов, не обязуясь при этом не искать впредь союзов более успешных. А теперь слушай меня внимательно. Когда Клемент и Мэри будут иметь удовольствие познакомиться со мной?
— Видишь ли, вечерами они дома, но, как правило, работают…
Замечательный прозаик, Синтия Озик в то же время и блистательный эссеист. Ее очерки о таких разных фигурах, как, к примеру, Исаак Бабель, Примо Леви, Анна Франк, Марк Твен, Хаим-Нахман Бялик, служат поводом для размышления о серьезнейших вопросах как истории евреев, так и их жизни сегодня. В ее произведениях, зачастую полемических и парадоксальных, интеллектуальная страсть сочетается с редкостной проницательностью. А ход мысли в эссе Синтии Озик развивается с новеллистической неожиданностью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этот сборник, одну из лучших книг о Холокосте, входят рассказ «Шаль» — он включался во многие антологии — и повесть «Роза», опубликованная вслед за рассказом.В «Шали» героиня рассказа в концлагере, в повести «Роза» она же — ей удалось выжить — в благополучной Америке, но ее жизнь все еще определяют ужасы прошлого. Время не всегда лечит, не все раны и не у всех затягиваются. Лишь тридцать лет спустя, на пороге старости, Роза сможет пересилить свое горе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Россия, начало 2000-х. Расследования популярного московского журналиста Николая Селиванова вызвали гнев в Кремле, и главный редактор отправляет его, «пока не уляжется пыль», в глухую провинцию — написать о городе под названием Красноленинск, загибающемся после сворачивании работ на градообразующем предприятии, которое все называют просто «комбинат». Николай отправляется в путь без всякого энтузиазма, полагая, что это будет скучнейшая командировка в его жизни. Он еще не знает, какой ужас его ожидает… Этот роман — все, что вы хотели знать о России, но боялись услышать.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Книга о жизни, о соединенности и разобщенности: просто о жизни. Москву и Таллинн соединяет только один поезд. Женственность Москвы неоспорима, но Таллинн – это импозантный иностранец. Герои и персонажи живут в существовании и ощущении образа этого некоего реального и странного поезда, где смешиваются судьбы, казалось бы, случайных попутчиков или тех, кто кажется знакомым или родным, но стрелки сходятся или разъединяются, и никогда не знаешь заранее, что произойдет на следующем полустанке, кто окажется рядом с тобой на соседней полке, кто разделит твои желания и принципы, разбередит душу или наступит в нее не совсем чистыми ногами.
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.