Уцелевшие - [2]

Значительное число особей представляли из себя обезьяноподобных. Дэйну их удобнее было называть людьми. Некоторые из них и в самом деле походили на людей и даже, оказавшись на Земле, могли бы запросто фланировать там по улицам, не привлекая особенного к себе внимания. Появление же некоторых других могло бы привести к панике — с их-то лоснящимся мехом и длинными, гибкими хвостами (он никак не мог забыть одну причудливо красивую человекообразную женского пола, расчесывавшую свои волосы драгоценным гребешком, который удерживался хвостом), или, например, с четырнадцатью пальцами, или с таким же количеством ног, или одновременно и с тем и с другим. Тут и там в толпе попадались представители столь отличных от данного мира миров, что им приходилось передвигаться в скафандрах с соответствующей атмосферой внутри, а то и в аквариумах с необходимой для их существования средой. И Дэйну казалось, что ему никогда не надоест наблюдать за этим бесконечным карнавалом жизни. Он делал это с упоением, хотя и знал, что эти наблюдения приведут к ночным кошмарам, где охотники будут принимать различные формы, обманывая его бдительность, превращаясь в ящерообразных, кото- и медведеподобных, а то и принимая образы его самого или покойной ныне возлюбленной Даллит… И тогда он будет кричать…

Теперь же он мечтал о том, чтобы оказаться в обитой войлоком комнате, похожей на палату в психиатрической больнице.

На Земле атавистическая тяга к приключениям уводила его в горы, заставляла зарабатывать черный пояс по каратэ, дзюдо и другим видам боевых искусств, посещать самые дикие уголки планеты, на карте которой оставалось все меньше и меньше белых пятен, и наконец вынесла его одного в открытый океан на маленьком суденышке, где он стал легкой добычей невольничьего корабля мехаров, унесшего его прочь. И поначалу здесь, в огромных пространствах Содружества, он тоже увлекся приключениями, новыми и многообразными.

Но только тут, если ты лез в гору, за тобой следом тащился робот, прикрывающий тебя на склоне защитным полем, подхватывающий тебя при падении или даже при намеке на падение. Дэйн научился управлять привычными здесь маленькими воздушными судами и три раза облетел вокруг планеты, упиваясь скоростью, пока не убедился, что на этом чертовом аппарате путешествует как внутри того изолированного резервуара, в котором обитают здесь дышащие метаном; он не смог бы разбиться, если бы даже захотел, а в случае немыслимом, если бы вдруг сразу отказали все три системы безопасности, в считанные секунды, независимо от того, в какой точке планеты он бы находился, на помощь мониторинговой системой была бы вызвана спасательная команда.

Он на какое-то время увлекся планеризмом, к которому не были склонны человекообразные (это был спорт котоподобных), наслаждался силой поднимающихся воздушных потоков, взлетая по струе, оставленной реактивным истребителем. Одетый в кислородную маску, Дэйн наслаждался короткими волнующими моментами, пока не узнал, что электронная система планера делает аппарат не опаснее детского автомобильчика; Марш оставил и эту забаву. В ней уже не было ничего забавного.

Райэнна не могла его понять.

— Тебе хочется свернуть себе шею? — спрашивала она его, а он, словно издеваясь, отвечал ей отрицательно. — Тогда какая тебе разница? Ведь ты же испытываешь волнение от подъема по восходящему потоку. И ты просто не обращай внимания на все эти электронные системы безопасности. По крайней мере, ты не погибнешь из-за дурацкой оплошности или секундной рассеянности.

Дэйн приходил в отчаяние, пытаясь объяснить ей, что он чувствует. Разумеется, она была права. Встречаясь лицом к лицу с мгновенной и безжалостной смертью, он дрался, как безумный, за возможность выжить, пугаясь и приходя в отчаяние, как и Райэнна. Он вовсе не хотел умирать.

— Но это же развращает, когда знаешь, что вслед за твоим промахом не последует наказание. И не получаешь никакой награды за свое мастерство или мужество; и стало быть, я ничем не отличаюсь от какого-нибудь неуклюжего увальня или перепуганного десятилетнего мальчугана!

— Дэйн, — говорила она мягко, понимающе, — ты уже доказал свое мужество. Нельзя же без конца заниматься этим. Я знаю, что ты храбрец, и ни к чему без конца доказывать это даже самому себе.

Дэйн готов был ударить ее. Впервые они так близко подошли к ссоре, но впоследствии он понял, что со своей точки зрения она безусловно права. Ну как он мог объяснить, что вовсе не собственное мужество он проверяет, а свое искусство, свой потенциал; что он создан так; что ему нужен настоящий, а не поддельный вызов. И в конце концов они попросту перестали говорить на эту тему.

По совету Райэнны он разыскал несколько модных студий, где обучали различным искусствам, включая и полдюжины экзотических боевых. Перенимая приемы обращения с мечом варваров различных планет, он оттачивал собственное мастерство. И в настоящий момент как награда за труды появилась возможность сражаться с огромным птицеподобным существом с саблей столь длинной, что она по праву могла бы называться пикой; Дэйн противостоял ему на равных, побеждая последнее время все чаще и чаще.