Убийство в замке - [2]

Вдове было за пятьдесят. Она была тоща, но не без своеобразного шарма. Ее здоровые белые зубы немного выдавались вперед, и, когда она смеялась, Шеннон всегда слегка вздрагивал, ему казалось, что она укусит его за палец.

— Если ты говоришь серьезно, то я не понимаю, почему ты так долго ждала, — заметил кроткий отпрыск кровожадных головорезов.

— Всерьез ли я говорю? Еще бы! Эх, ты, лысина на двух ногах, — вставила Дороти. — И уж поскольку мы с тобой с детства совершали преступления, когда обирали огород священника, я хочу тебе признаться.

— Пожалуйста, не надо! — Шеннон поднял руки вверх, словно он хотел заткнуть себе уши, заранее зная, что если Дороти Торп начнет свои излияния, то он попадет в незавидное положение.

— Ну почему же нет, тебе я доверяю. — Дороти показала свои зубы. — Мой муж умер совсем не от эмболии легких. Я была провидением, которое помогло ему покинуть земную юдоль. Тебе я открою секрет, почему я его убила. — Она так по-дружески улыбнулась Шеннону, что холодок пробежал по его спине. — Тебе известно средство для уничтожения насекомых-вредителей под названием «Мгновенная смерть»? Достаточно одного пакетика, чтобы очистить целый морген поля от всех насекомых, полной столовой ложки — чтобы отправить на тот свет дюжину людей. И по тому, как ты таращишь на меня глаза, я вижу, что в тебе пробудилось любопытство узнать, почему я это сделала.

— Да, мне действительно это интересно.

— Этому горькому пьянице, который называл себя баронетом Торпом и который за всю свою жизнь и пальцем не шевельнул, чтобы сделать что-нибудь стоящее, кроме как ковырять в носу, везло в жизни, как дураку в сказке. Два года назад ему всучили пачку африканских акций, стоимость которых была равна примерно пачке старых газет. И что же случилось однажды? Стоимость этих акций подскочила с головокружительной быстротой. В одном из забытых всеми районов Африки были найдены залежи алмазов величиной с грецкий орех. Их можно было собирать мешками. Так я стала сегодня миллионершей и мечтаю вовсю насладиться жизнью, используя каждый предоставившийся мне случай. Повторить! — крикнула она, брезгливо прикасаясь к пустому стакану.

И хотя Шеннон слишком хорошо знал свою подругу детства и ее манеру шутить, на этот раз в его голове возникло смутное подозрение, что невероятное признание не так уж и невероятно, как оно прозвучало.

Между тем в таверне собрались посетители, очевидно туристы, которые хотели насладиться ее атмосферой, наводящей ужас. Шеннону нужно было их обслужить. Гости, как обычно, задавали весьма примитивные вопросы: «Этими пилами обезглавливали людей?» или «В этом кузнечном горне жарят их?» Но сегодня Шеннон отвечал довольно скупо. Его взгляд то и дело останавливался на вдове-убийце, которая благодаря столовой ложке яда для насекомых стала миллионершей.

Когда Шеннон снова подсел к Дороти, она кротко улыбнулась.

— Знаешь, Билл, каковы теперь мои планы?

— Отремонтировать замок и…

— Сначала я поеду в Кению охотиться в сафари на львов. Затем хочу посмотреть, как русские исследователи выращивают помидоры на Северном полюсе. После этого я отправлюсь во Флориду и научусь кататься на водных лыжах. Если мне встретится настоящий мужчина, может быть, я еще раз выйду замуж, чтобы вместе поехать в Канаду ловить форель.

«Она смеется надо мной», — подумал не без оснований друг детства и спросил:

— А скажи, нет ли, кроме тебя, других наследников?

— Слава богу, нет! — ответила она с чувством глубокого удовлетворения.

В этот момент в таверну вошел почтенный пожилой человек. На нем был черный котелок, черный костюм, начищенные до блеска черные ботинки, а в руке черный зонт. Даже борода у него была черная.

С подчеркнутым достоинством он подошел к Дороти Торп, с не меньшим достоинством поклонился и представился:

— Гарольд Фишер.

Дороти изучающе посмотрела на незнакомца, затем подмигнула левым глазом, подняв правую бровь.

— Мне кажется, я вас где-то видела, — сказала она не очень уверенно.

Человек в черном, назвавшийся Фишером, кивнул.

— Я имел честь присутствовать на похоронах вашего супруга сэра Роберта.

— Это и видно. Вы что, искупались в черных чернилах?

Фишер попытался улыбнуться:

— Есть страны, где на похороны одевают все белое, украшают себя цветами и идут за гробом танцуя. Например, на Яве. — И затем добавил: — К сожалению, мы находимся не на Яве.

— Вот именно. — Дороти Торп пригубила свой напиток. Осенившая ее мысль камнем легла на сердце, и она решила спросить:

— Вы случайно не родственник моего мужа?

— Нет, такой чести я не удостоен.

— Отвечайте как человек и не торчите здесь как черный ворон, — напустилась вдова на человека в черном: — Вам что-нибудь угодно? — И, не давая гостю раскрыть рта, добавила: — Если вы представляете Общество друзей бродячих собак и кошек или секту, члены которой блуждают по ночам в ночных рубашках со свечой в руке, то возвращайтесь домой и передайте своим братьям, что им у меня нечего искать.

— Я пришел по поводу ваших роз, леди Торп, — сказал Фишер, не обращая внимания на ее слова. — Если вы позволите заметить, ваши розы бывают летом в самом жалком состоянии. Говорят, что на них больше цветочной тли, нежели листьев, а клумбы с гвоздиками не отвечают, видимо, больше уровню замка Карентин.