Убийство в Тауэре - [16]

– Это способ получить то, что хочешь… если, конечно, хватит смелости, – сказала Дженнет.

– У меня смелости хватит! – заявила Франсис.

* * *

Следующие недели для Франсис пробежали незаметно. Она постоянно примеряла наряды, которые потребуются ей для свадьбы, а когда увидела драгоценности, которые должна была надеть, то объявила, что никогда в жизни не была так счастлива.

Франсис знала, что после свадьбы ей придется вернуться в деревню, но старалась не думать об этом.

Через несколько недель она отправится в Лондон в сопровождении своих родителей, везя с собой свой изысканный гардероб. Она увидит двор, о котором так много наслышана, и будет жить там до тех пор, пока не состоится свадебная церемония. Она размышляла, удастся ли ей убедить родителей оставить ее в Лондоне. Жаль, что в своих решениях они полагаются на двоюродного дедушку. Он наверняка не согласится.

Но Франсис была из тех, кто живет сегодняшним днем, не слишком задумываясь о будущем. Она отправляется ко двору, и этого достаточно.

Ее мать была так же взволнована. Леди Саффолк любила великолепие, а эта свадьба обещала быть одним из знаменательных событий при дворе.

– Понимаешь, дочка, сам король с нетерпением ждет твоей свадьбы. И он, и королева, и принц Генрих почтят тебя своим присутствием.

Нужно было еще разучить танцы. Какая радость! Франсис обожала танцевать. Следовало отрепетировать реверансы и выслушать тысячу советов по всяким мелочам.

– Ты прекрасно со всем справишься, – говорила ей мать, – если только будешь не слишком дерзкой. Это может забавлять короля, но королеве и принцу не понравится. Гораздо важнее угодить королеве и принцу, нежели королю. И я не сомневаюсь, что ты это сделаешь.

– Я слышала, мамочка, что девушки королю не по вкусу.

– Вот это держи в уме, а не на языке!

Франсис высунула кончик языка между безупречными зубками.

– Дедушка Нортгемптон уже предупреждал меня, – сказала она.

– Тогда хорошенько запомни это, – напомнила ее мать.

* * *

Какое удовольствие получила Франсис от этих дней! Веселье, яркие краски, возбуждение. Что за славное место Лондон! И как здорово было ехать по улицам и видеть, как женщины приседают в книксене, а мужчины снимают шляпы, когда они проезжают мимо.

Многие из них узнавали ее. Казалось, все знали, что она собирается выйти замуж. Франсис скромно сидела на своей лошади и с ниспадающими на плечи длинными локонами представляла собой очаровательное зрелище.

– Да благословит Бог маленькую невесту! – кричали люди.

Жених доставил ей некоторое разочарование. Она даже не понимала почему. Роберт Девере был довольно милым мальчиком, но, несмотря на то, что старше ее на два года, казался гораздо моложе.

– По внешности он не идет ни в какое сравнение со своим отцом, – говорили некоторые, а другие возражали:

– Вспомните, куда завела его внешность! Но все сейчас уже было в порядке. Состояние Эссексов и земельные владения возвратили юному Роберту, и король Яков горячо желал удостоить его своими милостями.

Молодость жениха и невесты очаровывала всех.

– Конечно, пока они еще слишком юны…

– Но какой союз!

– К тому же неплохо заключить его, пока они молоды, ведь брачные узы в двенадцать и четырнадцать столь же крепки, как в любое другое время.

Брачные узы, размышляла Франсис. Она будет связана с этим застенчивым мальчиком!

На свадебном пиру они сидели рядом, Роберт мало говорил, а Франсис болтала без умолку. И если она и была разочарована в нем, он никакого разочарования не чувствовал, полагая, что его невеста такая, какими и должны быть все невесты.

Франсис объясняла ему, что человек, написавший пьесу-маску, которая в тот момент исполнялась, и игравший в ней главную роль, был сам Бен Джонсон – лучший драматург и актер, которого пригласили, чтобы доставить им удовольствие.

– Посмотри на танцоров! – восклицала она. – А разве декорации не восхитительные? Ты знаешь, что их делал сам Иниго Джонс?

Роберт отвечал, что слышал об этом и что во всем королевстве нет актеров и художников лучше, чем Бен Джонсон и Иниго Джонс.

Франсис, сжав руки, внимательно смотрела на Гименея, который вел вперед свою невесту, танцоры выпрыгивали из огромного глобуса, который вращал Джонсон. Никогда еще Франсис не видела такого множества драгоценностей, никогда не видела она танцев, которые были неистовыми и грациозными одновременно.

– О, какая у нас замечательная свадьба! – воскликнула она.

– Я счастлив, потому что ты счастлива, – отвечал ей Роберт.

– Мы потанцуем вместе, когда пьеса закончится.

– Я плохо танцую, – признался ей Роберт.

– Зато я хорошо. Я танцую прекрасно, и люди будут смотреть на меня, а не на тебя!

– Да, – смиренно подтвердил Роберт, – полагаю, они будут смотреть только на тебя.

– Скоро мы должны будем говорить с королем и королевой, – сообщила ему Франсис. – Ты боишься?

– Немного.

– А я не боюсь! Я сгораю от нетерпения с ними поговорить.

Франсис восхищенно уставилась на стол, за которым сидело королевское семейство, и в этот момент принц Генрих бросил взгляд в ее направлении, и они несколько секунд не спускали глаз друг с друга.

Франсис вдруг рассердилась.

В доме Хауардов всегда повторялось, что с ними достойна породниться лишь королевская семья.