Убийство в разгар зимы - [8]

– О! – возмутилась миссис Бантри. – Разве мы не внесли своего вклада? Мы с таким вниманием слушали вас и выражали свое восхищение. Мы проявили истинно женскую скромность, не стремясь блистать в огнях рампы!

– Отличное оправдание, – заметил сэр Генри. – Но все же этого мало. Существует великолепный прецедент: «Тысяча и одна ночь». Вперед же, Шехерезада!

– Вы имеете в виду меня? – спросила миссис Бантри. – Но я не представляю, что вам рассказать. Я не имела дела с кровавыми и таинственными происшествиями.

– Ну, я не настаиваю на крови, – заметил сэр Генри. – Однако уверен, что у одной из трех дам есть примечательная история. Прошу вас, мисс Марпл: «Происшествие с прислугой» или «Загадка собрания матерей».[11] Не разочаровывайте меня в Сент-Мэри-Мид.

Мисс Марпл покачала головой:

– Нет ничего для вас интересного, сэр Генри. У меня, конечно, есть маленькие загадки. Например, куда девалась банка только что купленных креветок? Но это не подойдет, потому что не слишком таинственно, хотя и проливает свет на человеческую природу.

– Да, вы, мисс Марпл, в свое время научили меня понимать тонкости человеческой натуры, – многозначительно произнес сэр Генри.

– А как вы, мисс Хелльер? – спросил полковник Бантри. – У вас в жизни наверняка были интересные случаи?

– Да, конечно, – поддержал доктор Ллойд.

– Я? – удивилась Джейн. – Вы думаете… а… о чем-нибудь, что случилось со мной?

– Или с кем-нибудь из ваших знакомых, – добавил сэр Генри.

– О! – воскликнула Джейн. – Я думаю, что со мной никогда ничего подобного не случалось. Конечно, цветы… странные послания, но ведь это только поклонники, не так ли? Не думаю… нет… – И она замолчала.

– Что ж, видимо, придется послушать сказание о креветках, – усмехнулся сэр Генри. – Прошу вас, мисс Марпл.

– До чего же вы любите пошутить, сэр Генри. Креветки – это сущие пустяки. Но вот я вспомнила одно происшествие. Даже не происшествие, а нечто более серьезное – трагедию. Я была некоторым образом замешана в ней. И никогда не пожалею о том, что приняла в ней посильное участие. Правда, трагедия эта произошла не в Сент-Мэри-Мид…

– Вы меня разочаровываете, – сказал сэр Генри. – Но я приложу все силы и преодолею разочарование, ибо знаю, что на вас можно положиться.

Он сел поудобнее и приготовился слушать. Мисс Марпл с волнением продолжала. Легкий румянец покрыл ее щеки.

– Постараюсь изложить все как следует, хотя знаю, что часто бываю непоследовательной, ухожу от сути и сама того не замечаю… Иногда трудно вспомнить все факты, да еще и передать их в нужном порядке. Прошу вас не роптать, если окажусь плохим рассказчиком, ведь уже столько времени прошло с тех пор… Итак, эта история. Она, собственно, имела отношение к «Гидро».

– Вы имеете в виду гидроплан? – широко раскрыв глаза, спросила Джейн Хелльер.

– Как? Вы не знаете, дорогая? – удивилась миссис Бантри. – Такой милый курортный городок![12]

А ее муж добавил:

– Отвратительное место, ужасное. Надо рано по утрам подниматься, пить преневкуснейшую воду. Множество старух… неизбежные сплетни… Боже, как только вспомню…

– Однако, Артур, – заметила миссис Бантри, – тебе ведь тамошнее лечение очень помогло.

– Повсюду сидят старухи и сплетничают, – продолжал ворчать полковник Бантри.

– Боюсь, это правда, – согласилась мисс Марпл. – Я сама…

– Дорогая мисс Марпл! – в ужасе воскликнул полковник. – Я и в мыслях не имел…

Легким жестом руки мисс Марпл остановила его:

– Да, это правда, полковник Бантри. Только я хочу сказать кое-что в их защиту. Сплетничают, вы говорите, да ведь так оно и есть. И людям это очень не нравится, особенно молодым. Мой племянник, который пишет очень умные книжки, крайне зло высказывается о тех, кто чернит окружающих, не располагая доказательствами. «Как это безнравственно», – твердит он. И тому подобное. Но вот что я вам скажу: вся закавыка в том, что то, что молодые люди называют сплетнями, оказывается правдой! Если бы они задались целью проанализировать факты, то обнаружили бы, что в девяти случаях из десяти это правда! Как раз это и не нравится молодым.

– Правда по наитию, – улыбнулся сэр Генри.

– Нет, нет, совсем не то! На самом деле это результат житейского опыта. Египтолог, если показать ему какую-нибудь любопытную маленькую толкушку, может определить по виду и на ощупь, к какому тысячелетию до нашей эры она принадлежит и не является ли бирмингемской подделкой. Однако ученый не всегда может сослаться на определенное правило. Он просто знает, так как всю жизнь имел дело с подобными вещами.

Вот это-то я и пытаюсь вам объяснить. «Лишние женщины», как называет их мой племянник, располагают временем, а обычно их главный вопрос – люди. Вот почему они становятся своеобразными экспертами. Молодежь теперь вовсю рассуждает о вещах, которых в моей юности не было и в помине, но, с другой стороны, рассуждает ужасно наивно. Она верит всему и всем. А если попытаешься как-то осторожно предостеречь молодых, то в ответ услышишь, что у нас викторианское мышление, а это, уверяют они, все равно что канализационная труба.

– В конце концов, что плохого в канализационной трубе, – резюмировал сэр Генри.