Убийство в магазине игрушек - [70]

– Чертовы идиоты, – сказал служитель Кадогану, подошедшему вместе с мистером Хоскинсом к Салли и Уилксу, – они что, убить себя решили?

Лампочки карусели разом резко потускнели, когда она достигла той скорости, которая обычно была для нее наивысшей. Механик, изолированный в неподвижном островке в ее центре, равнодушно ждал, когда карусель сделает несколько оборотов, которые выдержат ее напряженные мускулы, прежде чем она снова замедлит свое движение.

– Вы должны остановить эту штуковину, – резко сказал Кадоган. – Человек, который вскочил на нее первым, – убийца. Он вооружен и опасен. Ради всего святого, остановите ее!

Служитель уставился на него:

– Какого черта…

– Это чистая правда, – промолвил Уилкс с неожиданной властностью в голосе. – Салли, идите звонить в полицию. А потом зайдите за остальными на вокзал и скажите им, чтобы шли сюда.

Салли, бледная и безмолвная, кивнула и выбежала наружу. К ним стали подходить люди, интересуясь, что стряслось.

– Боже! – воскликнул служитель, до которого вдруг дошел смысл происходящего, и он закричал человеку в центре: – Эй, Берт, останови-ка ее! Да побыстрей!

Его слова потонули в сильном порыве ветра и железном грохоте карусели. Человек в центре вопросительно качнул головой. Шарман вынул пистолет из кармана. Он прицелился и выстрелил. Человек, управлявший каруселью, застыл на мгновение с бессмысленным выражением лица и рухнул куда-то, где его уже не было видно.

– Сволочь! – воскликнул служитель с неожиданной яростью. – Эта сволочь застрелила его.

К ним подходили теперь владельцы палаток и развлечений. А карусель все еще набирала скорость: весь шатер сотрясался от ее монотонного жуткого шума. Совершенно некстати взревела музыка: «Душка, крошка, дорогая, невозможного желаю…» Лица у всех внезапно исказились от испуга. Один из тех двоих, кто катался на карусели, издал пронзительный, полный неподдельного ужаса крик.

– Ложитесь! – громко крикнул служитель. – Прижмитесь к перилам. Господи, – добавил он тихо, – если кто-нибудь из них соскочит, пока она крутится с такой скоростью, то рассказать, каково ему было, ему уже не приведется…

А карусель продолжала набирать ход. В пещерной полутьме лица и фигуры людей были едва различимы, то исчезали из поля зрения, то возвращались обратно, словно их вбрасывала и прятала вновь рука великана. В балагане все, кроме карусели, замерло, все палатки опустели. Стоявшие ближе к ней ощущали яростные завихрения поднятого ее движением ветра.

– Мы не сможем остановить ее, – пробормотал служитель. – Мы не сможем остановить ее сейчас. До тех пор, пока не кончится пар.

– Что это значит, черт возьми? – спросил Кадоган, внезапно похолодев от ужаса.

– Все механизмы в середине. Туда невозможно пробраться. Попробуйте вскочить на нее на такой скорости – свернете шею к чертям.

– Как долго это будет продолжаться?

Служитель пожал плечами.

– С полчаса, – мрачно процедил он. – Если только прежде она не снесет балаган ко всем чертям.

– О господи! – воскликнул Кадоган, почувствовав, как на него накатывает дурнота. – Может, взять ружье и выстрелить в него?

– Попробуете выстрелить и попадете куда угодно, только не в него.

Карусель крутилась все быстрее.

– Придумал! – воскликнул вдруг Кадоган. – Если выпилить бортик, может быть, получится пробраться под ней?

Служитель пристально взглянул на Кадогана.

– Может-то может, – ответил он. – Только там чертова уйма разных устройств, и вам наверняка оторвет башку, даже если вы будете ползти по-пластунски.

– Мы обязаны попробовать, хотя бы ради спасения тех двоих посетителей. Они охвачены паникой и – ставлю десять к одному – в любой момент могут решиться спрыгнуть.

Служитель колебался недолго.

– Я с вами, – сказал он. – Фил, тащи инструменты.

Случалось ли вам, о равнодушный читатель, удерживаться на краю карусели, которая движется с огромной скоростью? Если ваши ноги имеют прочную опору, вы можете наклониться вовнутрь под углом 60° и все еще не утратить равновесия. Собственно говоря, только таким образом его и можно сохранить. Если же вы сидите прямо, вам нужно напрячь все силы, чтобы вас не выбросило наружу, как иголку, поставленную на самый край вращающейся граммофонной пластинки. Трудно придумать худшее место для схватки с доведенным до отчаяния человеком, хотя и следует признать, что в одинаково невыгодном положении находятся обе стороны.

Надо добавить, что ваше восприятие начинает искажаться. Через некоторое время только мучительное ощущение, что какая-то сила тянет вас наружу, продолжает напоминать вам о том, что вы двигаетесь по кругу. Все остальное, включая зрение, дает иллюзию движения вверх, вверх по темному, крутому, нескончаемому склону, который становится все круче по мере возрастания скорости. Под конец вам начинает казаться, что земное притяжение, в действительности уже не действующее на вас, все же тянет вас вниз, и вы начинаете сопротивляться ему. Странное ощущение это стремительное движение наверх сквозь темный тоннель, наполненный ветром, лица зрителей, сливающиеся в одну смазанную полосу под уклоном к вам. Все это поначалу веселит, потом становится утомительным и под конец, когда мышцы напряжены нестерпимо, выше сил человеческих, превращается в кошмар, состоящий из сплошного сопротивления и боли.