Убийство в кукольном доме - [16]

Существует предположение, что Фрэнсис не поступила в университет, потому что один или оба ее родителя запретили ей это. Доказательств данной версии не существует. Джон Джейкоб и Фрэнсис Макбет Глесснер были любящими родителями, которые, несомненно, помогли бы дочери осуществить ее мечту.

Впрочем, девушке из состоятельной семьи не требовалось волноваться о карьере или высшем образовании. От Фрэнсис не ждали, что она будет работать вне дома. Ей никогда не нужно было зарабатывать на жизнь, она могла рассчитывать на комфортное существование, полное роскоши и удовольствий.

Позже Фрэнсис рассказывала журналистам, что, возможно, в молодости ей бы подошла профессия медсестры или учеба на медицинском факультете, но это просто «было не принято». Все немного сложнее. Фрэнсис могла бы поступить в университет и даже на медицинский факультет, если бы она действительно этого хотела.

Разумеется, медицина была необычным выбором для женщин. Бытовало мнение, что эта область знания слишком вульгарна для деликатного женского ума и что женщина не должна знать, как человеческий организм устроен изнутри. Тем не менее к концу 1800-х годов в Соединенных Штатах сотни женщин работали в этой сфере и уже было несколько женских медицинских школ. Благодаря усилиям пяти выдающихся уроженок Балтимора, собравших 500 тысяч долларов, чтобы основать Медицинскую школу Джона Хопкинса, из восемнадцати студентов первого выпуска в 1893 году три были женщинами[67].

Сара Хакетт Стивенсон, первая дама, добившаяся членства в Американской медицинской ассоциации, была давней подругой Фрэнсис Макбет и часто проводила каникулы с семьей, так что концепция женщины-врача не была чем-то незнакомым Глесснерам[68].

Возможность у Фрэнсис была, но это было не то, чего она действительно хотела. Существовал только один университет, где она хотела учиться, только одна медицинская степень, стоящая того, чтобы за нее побороться, но совершенно ей недоступная, — это был Гарвард.

Она хотела учиться в Гарварде — как ее брат, как Джордж Берджесс Маграт, как Блеветт Ли, Генри Гобсон Ричардсон и почти все важные мужчины в ее жизни. Глесснеры были гарвардской семьей. Фрэнсис хотела получать знания в этом университете и принадлежать к клубу святого Ботольфа, как и все остальные. Но Гарвардская медицинская школа не принимала студенток.

Несмотря на то что Фрэнсис не могла посещать Гарвардскую медицинскую школу, она сохранила тягу к этому университету. В конце концов, ведь это был Гарвард. Лучший и славнейший. Цвет голубой крови Новой Англии. Со временем ее чувства стали сложнее, и прошло несколько десятилетий, прежде чем Гарвард снова стал важной частью ее жизни.

Фрэнсис оставался месяц до 20-летия, когда она вышла замуж за Блеветта Ли, который был на десять лет ее старше. «Мы бы предпочли, чтобы она была немного взрослее, — писала мать в дневнике, — но мистер Ли явно воплощает собой почти все, что есть в мире хорошего и прекрасного, а потому мы не можем найти в себе сил помешать их окончательному счастью».

Свадьба состоялась в пять вечера в среду, 9 февраля 1898 года в резиденции Глесснеров на Прейри-авеню. Мужчины перенесли рояль на второй этаж и убрали всю мебель из вестибюля и холла. Полы были покрыты муслином, вестибюль украшен лилиями, дикой сассапарелью и белыми орхидеями. На Фрэнсис было шелковое платье с узкой тесьмой из венецианского кружева глубокого розового цвета, в руках она держала букет ландышей[69].

Церемонию провел преподобный Филипп Моури, который в 1870 году венчал Джона Джейкоба и Фрэнсис Макбет. Во время торжества Чикагский симфонический оркестр играл шведский свадебный марш Call Me Thine Own и марш Мендельсона.

В девять вечера Фрэнсис переоделась в дорожный костюм, и экипаж доставил новобрачных на вокзал. Затем они вдвоем отправились вместе в путь, чтобы больше никогда не войти в этот дом такими, какими были прежде[70].

Глава 3. Брак и его последствия

В медовый месяц новобрачные отправились на поезде к родителям Блеветта в Миссисипи, остановившись по дороге в Сент-Луисе. Их брак казался безмятежным. Фрэнсис выглядела как идеальная молодая жена, прилежно игравшая ожидаемую от нее роль. Не прошло и трех месяцев, как она забеременела[71].

«Я никогда не встречал двух молодых людей, состоявших в более счастливом браке», — писал Стивен Ли родителям Фрэнсис после их визита.

По возвращении из короткого медового месяца молодая семья поселилась в элегантном отеле «Метрополь», построенном в 1891 году в качестве эксклюзивного жилья для гостей Всемирной Колумбовой выставки[72]. (Позднее отель приобрел дурную славу — здесь нашел пристанище Аль Капоне в дни своего процветания.) Прожив несколько месяцев в «Метрополе», пара переехала в квартиру неподалеку от дома родителей Фрэнсис на Прейри-авеню.

Несмотря на внешнее благополучие, в браке скоро возникли трения[73]. Фрэнсис и Блеветт были совершенно разными людьми. Он христианин, часто ходивший в церковь, Фрэнсис же большую часть своей жизни не была религиозной. Ей нравились походы, она любила проводить время на природе, а Блеветт предпочитал чтение и другие спокойные интеллектуальные домашние развлечения. Фрэнсис была северянкой, воспитанной в прогрессивной культурной семье, а ее муж — сыном почитаемого героя Конфедерации, который провозглашал превосходство белых мужчин над всеми остальными.