Убийство в кибуце - [17]

«У вас пролежни будут, поэтому вам надо мыться каждый день, — увещевала она старика, который лежал в позе младенца и не хотел двигаться. — Вам же легче будет, если я вас помою, — говорила Симха, стягивая простыню с плеч старика. — Скоро дочка придет, принесет газеты, а потом и детишки подойдут. Неужели вам не стыдно будет предстать перед ними в таком виде?» Слово «стыдно» застряло в ее сознании — стыдно быть таким старым и беспомощным, подумалось ей. Ей не стоило размышлять: доктор сказал, что нужно во что бы то ни стало кормить принудительно, однако иногда, когда она наливала в трубку бульон и видела отчаяние в глазах старика, ей становилось больно. После Феликса наступал черед Брахи. Браха вела себя более ответственно, хотя тоже не могла говорить. Они лежали в лазарете в двух соседних палатах, разделенных раздвижной дверью, которая закрывалась только тогда, когда в одной из палат ситуация становилась невыносимой. Симха иногда думала, зачем их разгораживают, если они уже настолько отгородились от остального мира, что даже не понимают, где находятся и что с ними.

Третья палата, меньше остальных, являлась изолятором. В ней лежал заразившийся вирусным гепатитом солдат, но с тех пор как он выписался, изолятор пустовал. Каким же шумным был этот больной, вспомнила Симха, посетители только и знали, что ходили туда-сюда, да еще эта музыка. Но сейчас в лазарет вернулась тишина, которая продлится до тех пор, пока снова не положат кого-нибудь молодого.

Симха подогрела бульон для Брахи и окунула в него палец, чтобы проверить, не слишком ли он горяч. Когда температура, по ее мнению, была уже подходящей, она усадила Браху, подперев ей спину подушками, расстелила на одеяле широкое полотенце и стала ее кормить. Периодически она промокала Брахе уголки губ, постоянно с ней разговаривая. На курсах ее учили постоянно разговаривать с больными. Даже когда больные не реагировали, им полезно было ощущать человеческий контакт. Симха четко выполняла все инструкции, постоянно говоря что-то Брахе, тем более что ей это было нетрудно, поскольку она любила старушку. Затем она занялась мойкой полов и приведением в порядок шкафчика на кухне. Когда она посмотрела на большие часы, висевшие на стене, было уже двенадцать — скоро принесут обед, а после обеда она обязательно сходит в секретариат.

Вдруг она услышала шум. Не тот шум, который издает тележка с обедом, а людские голоса, и вскоре в лазарет вошли доктор Реймер и сестра Рики. Они привезли нового пациента. В красивой блондинке Симха узнала женщину, говорившую по телефону в тот день, когда с ней беседовали в конторе перед приемом на работу. Даже сегодня она казалась очень красивой, несмотря на бледность и закрытые глаза. Они помогли ей лечь в изоляторе, и Симха встала сбоку, готовая прийти на помощь в любой момент. Ей хотелось узнать, не вирусный ли у нее гепатит, но, не посмев задать вопроса, она молча ждала, когда привезут обед.

Когда появилась тележка с обедом, доктор Реймер и сестра Рики все еще были в изоляторе. Симха раскладывала еду для Брахи и Феликса и не знала, что происходит в изоляторе. Наконец оттуда вышел доктор и сказал:

— Слушай, Симха, мы привезли Оснат. Она побудет здесь несколько дней — у нее опасное воспаление легких. Следи, чтобы у нее не заканчивалось питье, измеряй ей температуру и помогай умываться, если она тебя об этом попросит. Она очень слаба, но дня через два ей станет легче, и она сможет выходить. Сейчас Рики сделает ей укол.

Симха кивнула и спросила насчет обеда, и доктор ответил, что она, конечно, сейчас есть не сможет, но пить ей нужно много.

— Может, ей слить сочок из сливового компота? — предложила Симха. Доктор согласился и сказал:

— Все, что только она сможет выпить. Она в сознании, и ты можешь с ней поговорить.

Затем врач и сестра ушли, и в лазарете снова стало тихо. Женщина оказалась не такой уж молодой, как ей показалось сначала, но и старой ее назвать было нельзя. Конечно, она была красивой. Казалось, что она дремлет. Доктор предупредил, что Рики скоро вернется и сделает укол. Симха решила поговорить с ней, чтобы отпроситься в секретариат, а пока ее не будет, здесь могла бы посидеть Рики. Когда появилась Рики, Симха мыла тарелки и поглядывала на часы. Рики проследовала в изолятор, и Симха услышала какой-то шепот: до нее доносились обрывки фраз, в которые она не хотела вникать. Она, не переставая, думала о Мотти, о школьном психологе и о том, как ей ответить Лимор, которая спросила: «Где ты собираешься брать деньги, чтобы вернуть долг бакалейщику Виктору? Он сказал, что больше ничего нам не будет давать до тех пор, пока мы не вернем ему долг».

Рики вышла из изолятора и сказала:

— Ну вот, на сегодня я все уколы сделала, а когда тебя придет сменять Яффа, не забудь ее предупредить, чтобы она приготовила много питья. Я вечером загляну.

— Конечно, — ответила Симха и больше не осмелилась произнести ни слова. Рики ушла. Старички спали в своих палатах, и Симха заглянула в изолятор, где с закрытыми глазами лежала Оснат. Посомневавшись немного, она вошла и положила ладонь на лоб больной женщины. Оснат открыла глаза и улыбнулась. Симха улыбнулась ей в ответ и спросила, не принести ли чего попить. Дав ей несколько ложек компота, который отказалась пить Браха, и убедившись, что Оснат уснула, Симха сняла халат и вышла из здания лазарета. Секретариат был на другом конце кибуца, и она почти всю дорогу бежала. Взбежав на крыльцо, она увидела объявление о том, что секретариат закрыт, так как в клубе идет собрание.