Убийство в Амстердаме - [51]

они это делали, объяснить труднее.

2

Профессор Рюд Петере, специалист по исламу, давал свидетельские показания во время суда над Мохаммедом Буйери. Он проанализировал написанное Мохаммедом: письма, статьи для местной газеты, тексты, размещенные на интернет-сайтах. И пришел к выводу, что обращение становившегося все более неуравновешенным молодого человека к идеологии джихада заняло чуть более года. По словам Петерса, Мохаммед начал с того, что отверг «западные ценности». Это произошло примерно в феврале 2003 года. Следующим этапом, которого он достиг в октябре, стало отрицание демократического государства и его правовых институтов. Затем, в марте 2004 года, он призвал к мировому джихаду против демократии. Наконец, в июле он поддержал применение насилия против людей, оскорбивших ислам или пророка.

Многое из написанного Мохаммедом напоминает детские фантазии. В марте 2004 года он объявил, что скоро «рыцари Аллаха» войдут в здания парламента, поднимут «флаг таухида [владычества Аллаха]» и превратят парламент в суд шариата. Другие словоизлияния, в том числе под заголовком «Это наш путь», наполнены зловещими картинами, характерными для запущенной паранойи: «Сражение против Правды ведется с возникновения человечества, но оно никогда не было таким ожесточенным и крупномасштабным, как в наше время. Чудовища из армии сатанинских сил повсюду готовы схватить носителей абсолютной истины и бросить их в свои ужасные темницы. Некоторые чудовища идут даже на то, чтобы убивать говорящих правду в их собственных домах. Народные массы, загипнотизированные наступлением средств массовой информации на души людей, развязанным врагами ислама, являются частью великого невидимого сражения».[36]

Эти проявления религиозного экстремизма в большинстве случаев представляют собой отрывки революционных текстов, призывы к джихаду, прославления мученичества, переведенные с англоязычных веб-сайтов. Профессор Петере считал, что Мохаммед не очень хорошо владеет арабским. Если он и переводил что-то с арабского, то, по-видимому, с посторонней помощью, сказал он.

Доклад Петерса, подготовленный для суда, представляет собой странный документ, поскольку он пытался найти логику в безумном бреде, в котором она зачастую отсутствует. Было бы преувеличением говорить об «идеологическом и религиозном развитии» применительно к размышлениям Мохаммеда. Тем не менее доклад заслуживает внимания, не столько из-за того, что в нем говорится об исламе, сколько из-за того, что в нем говорится о революционных фантазиях запутавшегося и очень обиженного молодого человека. Они мало отличаются от фантазий других запутавшихся и обиженных молодых людей, его предшественников. Вы можете найти их в романах Достоевского или Джозефа Конрада – таких вот отчаянных людей, вообразивших себя частью малочисленной элиты, наделенной моральной чистотой и окруженной миром зла. Их преследует идея о насильственной смерти как о подсказанном свыше средстве очищения от мирских пороков. Мохаммед Буйери похож на профессора из книги Конрада «Секретный агент», бомбиста-самоубийцу, «простота идеи которого ужасает», бомбиста, который всегда будет побеждать своих врагов, потому что, по его словам, они «зависят от жизни… а я завишу от смерти, не знающей ограничений и неуязвимой. Мое превосходство очевидно».

Было бы неправильно назвать это нигилизмом, потому что у Мохаммеда имелся утопический идеал, каким бы абсурдным и неуклюжим он ни казался. Это государство чистой веры, куда не может проникнуть ничто, кроме слова Аллаха и его пророка. Когда перед судом его навестил тюремный психиатр, Мохаммед повернулся к нему спиной, надел наушники и отрезал себя от внешнего мира, погрузившись в молитвы из Корана. Стремление найти забвение, отдаться на милость непостижимой стихии – не редкость. Притягательная сила наркотиков, секса и смерти имеет общий источник. Но остается вопрос: почему он? Что превратило Мохаммеда в персонаж романа Конрада?

3

Хамид Буйери, отец Мохаммеда, – сравнительно успешный человек, но в ужасном физическом состоянии. Годы тяжелой низкооплачиваемой работы в Амстердаме, куда он приехал в 1965 году из Франции, так изуродовали его колени, что он уже не может опускаться на них, когда приходит молиться в соседнюю мечеть. Он вынужден сидеть на стуле. Ему было нелегко вырастить восьмерых детей в тесной квартире на зарплату мойщика посуды. Он работал сверхурочно, а в выходные дни делал все покупки. Его жена почти не говорила по-голландски. И все же, по сравнению с жителями Дуар-Ихаммален, нищей деревушки в горах Риф, где он в пять лет начал пасти коз, Хамид – богатый человек. Мечеть у реки, вниз по течению от деревни, с красивым минаретом, отделанным красной, желтой и зеленой мозаикой, была построена на его деньги. Еще он построил дом, в котором живет его брат на маленькую пенсию, заработанную за годы каторжного труда в Париже. Сам Хамид любит проводить летний отпуск в другом своем доме, в Уджде, курортном городе с гостиницами, ресторанами и кафе, расположенном недалеко от алжирской границы.

В последний раз Мохаммед побывал в родной деревне своего отца в 1999 году проездом, путешествуя по стране на своем белом «пежо». Он недостаточно хорошо знал берберский язык, чтобы свободно общаться с родственниками, а деревушка, из которой почти все юноши уезжали работать в Европу, потому что едва ли могли заработать на жизнь, выращивая зерно и маслины в твердой красной глине, не представляла для него особого интереса. Он предпочел пожить в Уджде, где почти все свое время проводил в кофейнях, слушая западную поп-музыку.