Убийство - [2]

Самая большая здешняя гостиница закрылась еще два года назад. Навсегда прекратила свое существование часть учреждений; примерно треть пляжных коттеджей пустовала. Некоторый приток отдыхающих еще сохранялся, но далеко не в прежних размерах. Практически сюда приезжали только те, у кого была здесь какая-то собственность, то есть те, кто предпочитал экономить, а не тратиться.

Сам город вырос вокруг здания суда и представляет собой несколько сотен участков, тянущихся вглубь от побережья; со стороны суши к нему примыкают дачи, а со стороны моря — обычные курортные заведения. Среди последних — поименованная выше гостиница, коттеджи, парочка ресторанов, предлагающих дары моря, лодочная станция, павильон для танцев и прочее.

От моего коттеджа до городка около трех миль. Остальные — те, что сдаются в аренду, — расположены в городской черте. Я как раз катил вдоль ряда этих совершенно идентичных деревянных сооружений, когда заметил мужчину, который вышел на улицу и направился к центру города. Он был высокий, сутулый и очень худой. Шапка черных с проседью волос венчала умное угловатое лицо, мертвенно-бледное.

Я поравнялся с ним и остановил машину. Он продолжал идти, глядя прямо перед собой. Я окликнул его:

— Рэгз! Рэгз Макгайр!

Только после третьего или четвертого оклика он обернулся.

Выражение лица у него было мрачным, но это еще ни о чем не говорило. Он не спеша направился ко мне и уселся в машину.

— Косси! Как поживаешь, старина? Где пропадал?

Я сказал ему, что мы с Розой только что перебрались в коттедж и, как только устроимся, заглянем в дансинг. Он усмехнулся и похлопал меня по спине, после чего погрузился в молчание. Меня оно не тяготило. Его, похоже, тоже. И все же было в нем что-то такое — и в улыбке, и в глазах, и во всем его облике, — отчего мне стало не по себе.

— Я не думаю... — заговорил я, но тут же замялся. — Я хотел спросить, приехала ли Джейни этим летом вместе с оркестром?

Он помолчал, потом ответил, что нет, не приехала. Теперь у него другая певица. А Джейни осталась в городе с детьми.

— Думаю, у нее дел по горло, — прибавил он. — Ты ведь понимаешь, что главное — толком воспитать детей. Двое парнишек в таком возрасте, тут женщине ни на что другое времени не хватает... А? Ты что-то сказал, Косси?

— Ничего, — ответил я. — Выходит, с ребятами все нормально?

— Нормально? — Он вроде бы удивился, но почти сразу добродушно рассмеялся. — Понятно, ты читал эту историю в газетах? Так это была не Джейни. Это вообще не о моей семье.

— Ах, вот оно что! — отозвался я. — Рад это слышать, Рэгз.

— Прямо зло берет! — воскликнул он. — Когда человеку нужно, чтобы о нем заговорили, он может лезть из кожи и все равно ничего не добьется. Но стоит кому-нибудь сочинить о нем пакость, и он сразу попадет во все газеты.

— Точно, — согласился я, — так оно всегда и бывает.

— Сначала я подумывал подать на них в суд, а потом плюнул на это дело. В конце концов, это просто ошибка. Такая же фамилия, имя — понимаешь? Вот только Джейни завела привычку прикладываться к бутылке.

Я сделал вид, что поверил. На самом деле он меня ни в чем не убедил. Конечно, вполне мог существовать и другой оркестр, которым руководил какой-то другой Макгайр. И конечно, их ничего не стоило перепутать, особенно после этой истории, о которой писали во всех газетах. Видимо, так и получилось. Оба мальчика погибли в аварии. Джейни — если только это была Джейни — выжила, но долго находилась в коме.

Рэгз попросил меня высадить его возле бара. По дороге я некоторое время размышлял над этой историей, потом мысленно пожал плечами. Он не был мне близким другом, то есть я вообще не мог считать его своим другом. Просто парень, которого я встречал каждое лето все годы, что приезжал сюда. Он нравился мне, как и многие другие люди. Но его дела меня не касались, в отличие от дел Луаны Девор, а я рассудил, что мне и одной головной боли в день достаточно.

Она жила в двухэтажном кирпичном особнячке на удаленной от моря окраине Мэндуока. Дом стоял в сотне футов от шоссе на вершине поросшего лесом холма. Дорога к нему вилась по тщательно подстриженному, буйно зеленеющему газону. Позади дома тоже был газон, тянущийся вплоть до выбеленного забора, за которым находились фруктовый сад, хозяйственный двор и пастбище. Я оставил машину у ворот и огляделся по сторонам.

Упитанная, с блестящей шерстью джерсейская корова паслась на выгоне. Возле сарая рылись в земле и что-то прилежно клевали несколько дюжин леггорнов. По саду рыскала свинья с выводком поросят: они выискивали и с чавканьем пожирали опавшие плоды, удовлетворенно похрюкивая и повизгивая. С прошлого года здесь ничего не изменилось. Во всем царил дух мира и спокойствия, во всем угадывались проявления доброй хозяйской заботы и скромной гордости своими владениями.

Возможно, вы скажете, что быть владельцем такого хозяйства — еще не основание для гордости; что люди эти посвящают всю жизнь однообразным мелочным заботам. Любой конторский мальчик хочет стать президентом компании. Каждый продавец метит в заведующие отделом. Все официанты и официантки грезят о том, чтобы стать сами не знают кем. И каждый из них стремится довести эту мысль до вас — вся эта ленивая, наглая, беспомощная и безмозглая публика. Они не умеют как следует делать свою работу, точнее, они этого и не хотят, но это не мешает им быть уверенными — непонятно, на каком основании, — что они достойны не просто лучшей, а наилучшей участи! Именно эта уверенность и служит им прекрасным оправданием для того, чтобы работать поменьше, а загребать побольше.