Убийство под аккомпанемент - [20]

— Эй! — не выдержал Морено. — Пушка заряжена?

— Разумеется, — буркнул лорд Пастерн. Положив куски зонта на рояль, он поднял глаза. — Вы говорили об этом мне и Ривере, — добавил он, в обыкновенной своей манере используя трюк Хотспера[17] возвращаться не к последней и даже не к предпоследней, а к четвертой с конца реплике.

— Знаю, знаю, — залопотал Морено, улыбаясь, насколько позволяли уши, — но послушайте! Я намерен сказать напрямик…

— А с чего бы вам говорить иначе!

— Ну тогда… Вы очень увлечены, и вы с душой играете, конечно же, вы хорошо играете. Но, простите за откровенность, надолго ли вашей увлеченности хватит? Вот, к чему я клоню, лорд Пастерн. А что, если будем говорить напрямик, вы завтра сдохнете?

— Мне пятьдесят пять, и я здоров как бык.

— Я хотел сказать, что если вы утратите интерес. Что? — страстно вопросил мистер Морено. — Что мне тогда делать?

— Я совершенно ясно дал вам понять…

— Да, но…

— Вы называете меня лгуном, чертова вы образина?! — заорал лорд Пастерн, и на скулах у него вспыхнули два ярко-алых пятна. Грохнув разобранным зонтиком о рояль, он всем телом повернулся к дирижеру, который тут же начал заикаться.

— Будет вам, будет, лорд Пастерн, охолоните, я… мне очень сегодня нервозно. Я в таком расстройстве. Не вводите меня в возбуждение.

Лорд Пастерн оскалился.

— Вы дурак, — сказал он. — Я за вами следил. — Он задумался на секунду и как будто принял решение. — Читали когда-нибудь журнал «Гармония»?

Морри дернулся как ошпаренный.

— Ну да. Но почему… В толк не возьму, к чему вы его упоминаете, лорд Пастерн.

— Я почти уже готов написать в этот журнальчик. Знаю одного малого в их редакции. — Он погрузился было в мрачное раздумье, присвистнул сквозь зубы и вдруг рявкнул: — Если не поговорите со Скелтоном сегодня вечером, я сам с ним поговорю.

— Хорошо-хорошо, у нас будет разговорчик с Сидом. Хорошо.

Лорд Пастерн смотрел на него в упор.

— Вам бы лучше сегодня взять себя в руки, — сказал он, а после взял палочки и без лишней суеты выбил оглушительное крещендо, ударил в тарелки и, подхватив с пола револьвер, прицелился в Морено и выстрелил. Хлопок безумным эхом раскатился по пустому бальному залу. Рояль, тарелки и двойной барабан протестующие загудели, а Морено, белый как мел, отскочил на пару шагов.

— Будь я проклят! — рявкнул он, по нему градом покатился пот.

Очаровательно рассмеявшись, лорд Пастерн положил револьвер на рояль.

— Хорошо получилось, правда? Давайте просто пройдемся по программе. Сначала «Старые мелодии в новой обработке», «Лед сегодня есть?», «У меня есть все», «Продавец арахиса» и «Человек с зонтом». Чертовски удачная мысль мне пришла про зонты.

Обшарив взглядом скопление зонтов на рояле, Морено кивнул.

— Черная с белым французская штуковина — моей жены. Она не знает, что я его взял. Скрутите его назад и спрячьте среди остальных, ладно? Мы вынесем их, когда она отвернется.

Морено завозился с зонтами, а лорд Пастерн продолжил:

— После зонтов — номер Скелтона. На мой взгляд, он скучноват. Потом Сэндра споет свои песенки, а после… — он говорил с напускной беспечностью, — после вы скажете пару слов, чтобы меня представить публике, верно?

— Совершенно.

— Да-да. Что-то в том плане, мол, я случайно показал вам кое-что мной написанное, сами понимаете, и вы были совершенно очарованы, а я решил, что моя стезя в этом направлении и все такое. Ну?

— Абсолютно.

— Тогда я выхожу, и мы играем песню с начала и до конца, потом свингуем ее, потом стрельба, а потом, Боже ты мой, мое соло. Вот так.

Лорд Пастерн снова взялся за палочки, с мгновение подержал их над барабанами и как будто погрузился в транс.

— И все-таки я не уверен. Может, второй вариант был бы лучше? — задумчиво протянул он.

— Послушайте! Послушайте! — запаниковал Морри.

— Не рвите на себе волосы, — рассеянно отмахнулся лорд Пастерн. — Я думаю. — Он действительно как будто задумался, а потом с криком «Сомбреро!» бросился вон из комнаты.

Морри Морено отер лоб платком и, опустившись на табурет, закрыл лицо руками.

По прошествии значительного времени двери бального зала открылись, и вошел Ривера. Морено поднял глаза на него.

— Как делишки, Карлос? — спросил он страдальчески.

— Не слишком хороши. — Разглаживая указательным пальцем усы, Ривера деревянно подошел к роялю. — Я поссорился с Фелиситэ.

— Ты сам напрашивался, я не прав? Твое ухлестывание за мисс Уэйн…

— Женщинам полезно дать понять, что в любой момент им найдется замена. Они тогда нервничают, и со временем — опля! — они покорны.

— И получилось?

— Пока, возможно, нет. Я на нее сердит. — Он сделал напыщенный и неистовый жест. — На всех них! Со мной обращались как с собакой. Я Карлос да…

— Послушай, — сказал ему Морри, — сейчас мне твой темперамент не по плечу, старина. Я сам едва с ума не схожу от беспокойства. Мне просто не по плечу. Дернул же меня черт связаться со старым дурнем. Боже, какой у меня бардак! Дай сигарету, Карлос.

— Прости. У меня нет.

— Я просил тебя купить мне сигарет! — Голос Морено сорвался на визг.

— Это было бы не к месту. Ты слишком много куришь.

— Поди к черту.

— Повсюду, — заорал Ривера, — со мной обращаются без уважения! Повсюду меня оскорбляют! — По-бычьи наклонив голову, он надвинулся на Морено. — С меня хватит. Я слишком много усмирял себя. Я человек скорых решений. Не стану я больше унижать себя, играя в обычном танцевальном оркестре…