Убийство по-римски - [7]

— Правда? Неужели! Тогда я поговорю с ним заранее.

С этим они и расстались.

В пансионе «Галлико» Барнаби рассказывал о возвращении рукописи всем, кого встречал: хозяйке, двум слугам, даже горничной, которая практически не знала английского. Кто-то его понимал, кто-то нет. Все радовались. Он позвонил консулу, который разразился поздравлениями. Он заплатил за объявления.

Разделавшись со всем этим, он, перескакивая с главы на главу, проглядел некоторые места своей рукописи, которые, как он чувствовал, следовало бы переписать.

Ему пришло в голову, что после трех столь напряженных дней наконец-то наступила разрядка; все эти терзания — и вдруг норма, подумал он и перевернул страницу.

В углублении между листами, скрепленными скоросшивателем, он заметил пятно, а разогнув папку пошире, он увидел некоторое количество чего-то, напоминавшего пепел от сигареты.

Он бросил курить два года назад.

Поразмышляв (и тщательно осмотрев замок кейса), он сказал себе, что женщина, помогавшая ему в Лондоне по хозяйству, не выпускает изо рта сигарету и неумеренно любопытна и что рукопись часто лежала открытая на столе. Это соображение успокоило его, и он уже мог с достаточным самообладанием поработать над книгой, а после обеда почитать недоповесть мистера Мейлера:

Себастиан Мейлер

«АНДЖЕЛО В АВГУСТЕ»

Это было неплохо. Малость вычурно. Малость орнаментально. Местами непристойно, но в пределах разумного. И, учитывая, что это четвертый вариант, более чем небрежно: пропущенные слова, повторения, многословие. Барнаби подумал, что, может быть, во всех этих огрехах виноват кокаин. Но печатают и гораздо худшее, и, если мистер Мейлер состряпает еще пару рассказов, так, чтобы получился том, можно без особого труда найти издателя.

Его поразило забавное совпадение, и, когда в назначенное время они встретились за ужином, он сообщил об этом мистеру Мейлеру.

— Кстати, — сказал он, наполняя бокал мистера Мейлера, — ваша побочная тема прямо-таки выплеснулась из моей книги.

— Нет-нет, — запротестовал его собеседник и прибавил: — Но разве нам не говорили, что на свете всего — сколько их, три, четыре — основополагающих темы?

— И что все сюжеты можно свести к одной из них? Да. Впрочем, это только частность вашей повести, вы ее не развиваете. Более того, она представляется мне посторонней, и ее можно было бы опустить. Это предложение не продиктовано профессиональной ревностью, — прибавил Барнаби, и они оба рассмеялись, мистер Мейлер намного громче, чем Барнаби. Он, очевидно, повторил шутку по-итальянски своим знакомым, которых приветствовал по прибытии и представил Барнаби. Они сели за соседним столиком и были весьма навеселе. Воспользовавшись удобным случаем, они выпили за здоровье Барнаби.

В общем, ужин прошел очень удачно. Еда была отличная, вино приемлемое, хозяин внимательный, обстановка уютная. В конце узенького переулка они видели Пьяццу Навона, на которой ярко освещенный речной бог боролся со своей рыбой. Они почти слышали шелест фонтана сквозь многообразные голоса ночного Рима. Молодые люди легкими стайками прогуливались по Пьяцце Навона, и в толпе высокомерные девушки выпячивали груди, как это некогда делали резные фигуры на носу кораблей. Летняя ночь пульсировала своим особенным очарованием. Барнаби почувствовал возбуждение куда более сильное, чем могло вызвать выпитое легкое вино. Он был взбудоражен.

Он откинулся на спинку стула, глубоко вздохнул, встретился взглядом с мистером Мейлером и расхохотался.

— У меня такое чувство, словно я только что приехал в Рим, — сказал он.

— И может быть, словно ночь только что началась?

— Что-то вроде этого.

— Приключение? — намекнул Мейлер.

Быть может, в конце концов, вино не было уж таким легким. Он не очень понял, что увидел, взглянув на Мейлера, — это был как будто другой человек. «У него очень странные глаза», — подумал Барнаби, стараясь быть снисходительным.

— Приключение? — настаивал голос. — Могу я быть вам полезным, а? Как чичероне?

«Могу я быть вам полезным? — подумал Барнаби. — Он, вероятно, из продавцов». Но он потянулся и услышал собственный непринужденный голос:

— Гм, в каком смысле?

— В любом, — пробормотал Мейлер. — Действительно, в любом смысле. Я человек разносторонний.

— О, знаете ли, я держусь общепринятого. Покажите мне самую большую площадь в Риме, — прибавил он, и шутка показалась ему ужасно смешной.

— Тогда, с вашего позволения…

Хозяин держал счет наготове. Барнаби показалось, что в маленькой траттории сделалось очень тихо, но когда он огляделся, то увидел, что все клиенты сидят на местах и ведут себя самым естественным образом. Он не без труда нашел нужные банкноты, но мистер Мейлер помог ему, и Барнаби попросил его оставить щедрую сумму на чай.

— Правда, было очень хорошо, — сказал Барнаби хозяину. — Я приду к вам еще. — Они обменялись дружеским рукопожатием.

И Барнаби, ведомый под локоть мистером Мейлером, вышел в узкие улицы и шел мимо сияющих витрин и темных дверей сквозь шумливые толпы и по безмолвным переулкам и открывал для себя совершенно другой Рим.

Глава вторая Экскурсия организовалась

1

У Барнаби не было дальнейших встреч с Себастианом Мейлером до следующей весны, когда он вернулся в Рим, выпустив в свет свою книгу, которая наделала шума в Лондоне. Его обычный пансион «Галлико» был переполнен, и на несколько дней он поселился в маленькой гостинице недалеко от старого Рима.