Убийство по любви - [30]

– Разве это возможно?

– Еще как! – заверила ее Мирослава. – Итак, начнем с самого начала. Во сколько вы встали?

– Я полвосьмого, а Володя в восемь.

– Что делал Владимир Кириллович?

– Как всегда, после утренних процедур позавтракал. И занимался своими делами до 10 утра.

– Какими делами?

– Готовился к занятиям. У него несколько учеников, к которым он ездит.

– Прекрасно. В это время к вам кто-нибудь заходил?

– Да никто, – проговорила Ашмарина, – только соседка тетя Зина.

– Она видела в тот день вашего мужа?

– Конечно, как же ей его не видеть. Ведь она попросила заменить в коридоре лампочку, и Володя пошел с ней.

– Потом?

– Потом опять уткнулся… А! Вспомнила! Ему кто-то позвонил около десяти.

– Кто?

– Не знаю, – пожала плечами Ашмарина, – но после этого он сразу собрался и уехал.

– Не сказал, куда?

– Сказал, что на занятия.

– К звонившему?

– Скорее всего.

– Можно будет узнать, с какого номера звонили на его телефон.

Виталина Леонидовна перевела взгляд с Мирославы на Мориса и сказала:

– Около двенадцати пополудни Володя сказал мне, что он в «Карусели», но список того, что надо купить забыл на тумбочке в коридоре. Он часто забывает, – добавила женщина.

– И вы перечислили ему список продуктов?

– Да.

– Он принес покупки?

– Конечно! Не выбросил же он их.

– А чек у вас случайно не сохранился из «Карусели»?

– Сохранился, но не случайно. Я все чеки кладу в папку, а в конце месяца все подсчитываю и смотрю, без чего мы вполне могли бы обойтись.

– Вам цены нет! – обрадованно воскликнула Мирослава, чем весьма удивила хозяйку дома.

– Почему это? – спросила она.

– Потому что такие рачительные хозяйки представляют для следствия большую ценность. Давайте скорее сюда этот чек!

– Нет, – сказала Ашмарина, – я вам его не отдам.

– Почему? – настал черед удивляться детективу.

– Потому что он – часть моей бухгалтерии.

– А муж – часть вашей семьи! – рявкнула Мирослава. – Вам что дороже – муж или бумажка?

– Муж, конечно, – быстро ответила женщина.

– Тогда тащите чек сюда.

Ашмарина вышла в комнату и пропадала там несколько минут, потом вернулась на кухню и протянула чек Морису. При этом она смотрела на него, как на что-то очень ценное и с болью отрываемое от сердца.

– Мы потом обязательно вернем вам этот чек. А пока мы можем распечатать с него копию. И я ее сразу занесу вам.

– Да, занесите, пожалуйста, – проговорила женщина, преданно заглядывая ему в глаза.

В процессе дальнейшего разговора Виталина Леонидовна вспомнила имена и адреса учеников, к которым должен был заехать Владимир Кириллович. Когда они уже уходили, женщина выбежала следом за ними на лестничную площадку и схватила Миндаугаса за руку.

– Мне страшно! – воскликнула она, не отрывая своих глаз от его лица.

– Все будет хорошо, – мягко проговорил он, осторожно освобождая свою руку.

– Вы обещаете? – глаза женщины наполнились слезами.

– Обещаю, но с одним условием.

– С каким?

– Вы не будете плакать.

– Я постараюсь, – заверила она и, развернувшись на месте, пошла, не оглядываясь, к двери.

Когда Морис начал спускаться вниз, Мирослава уже дошла до машины.

– Почему вы ушли? – спросил он.

– Не хотела мешать тебе утешать женщину.

Он испуганно посмотрел на нее, но сразу же успокоился, увидев выражение ее лица – во фразе, которую она только что произнесла, не было скрытого смысла.

– По идее, – проговорил Морис, – ей бы сейчас выпить снотворное и поспать.

– Может быть, она так и сделает.

– Сомневаюсь.

– Ладно, у нас нет времени для сомнений. Нам нужно как можно скорее объехать всех ребят из этого списка.

Несмотря на то, что город был маленьким, им потребовалось более трех часов, чтобы побывать по всем адресам. Трое из списка подтвердили, что занимались в этот день с Ашмариным, другие утверждали, что их занятия выпадают на другие дни. В итоге у них осталось примерно полтора часа времени, когда Владимир Кириллович был предоставлен сам себе, и никто не мог сказать, где он был в это время.

– Так-так, – произнесла Мирослава, постукивая по крышке своего сотового.

Морис посмотрел на нее в зеркало и сказал:

– Я все-таки не могу взять в толк, как это человек не помнит, где он был!

– Это потому что ты не читал стихотворение Самуила Яковлевича Маршака, – ответила она.

– Какое еще стихотворение?

– «Жил человек рассеянный На улице Бассейной».

– Как же! Помню! – фыркнул Морис. – «Вместо шапки на ходу он надел сковороду».

– Вот видишь! – с уважением посмотрела на него Мирослава.

– Но вы же не хотите сказать, что Ашмарин такой же?!

– Подозреваю, что Владимир Кириллович недалеко ушел от героя стихотворения Маршака…

– Но он же учит детей!

– Ну и что? В своем деле он, по словам многих, ас. Что не мешает ему своей неприспособленностью вызывать раздражение даже у собственной жены.

– А мне кажется, что она его все-таки любит, – тихо проговорил Морис.

– Хочется надеяться на это.

– Как же нам найти ему алиби на потерянное время?

– Придумала! – Мирослава схватила телефон и набрала чей-то номер. Когда она заговорила, Морис понял, кому она позвонила.

– Илья Самсонович!

– Мы же договорились обходиться Ильей, – недовольно проворчал Васин.

– Илья, это я от избытка чувств-с!

– Вы что-то нашли?