Убийство по любви - [11]

– Ну ладно, иди. Тебя ведь все равно не отговорить от того, что ты уже задумала.

– Передавай дяде привет.

– Передам.

– Пока.

– Пока.

Мирослава закрыла окно, потом вышла на балкон и, перебравшись на соседний, тихонько постучала в стеклянную дверь. Через некоторое время за стеклом появилась фигура Мориса. Он стоял и с удивлением смотрел на девичью фигуру в лунном свете. На всякий случай он протер глаза, потом все-таки открыл дверь и впустил ее в свой номер.

– Почему именно через балкон? – спросил он небрежно.

– Так ближе, – отозвалась она.

– А, что-то срочное?

– И да, и нет. Я не разбудила тебя?

– Нет. Но я как раз собирался ложиться спать.

– Как у тебя прохладно, – проговорила Мирослава. Он догадался, что она открывала окно. И спросил:

– И зачем?

– Что зачем?

– Окно открывали?

– Чтобы на луну посмотреть. А еще я тете звонила.

– И как она?

– Она тоже на луну смотрела.

Морис невольно улыбнулся.

– И чего ты усмехаешься? – рассердилась она.

– Я не усмехаюсь, а улыбаюсь.

– Не придирайся к словам!

– Я?!

– Ладно, проехали. Я чего пришла-то?

– Наверное, догадались, кто убил Зосю.

– Нет! Не порть мне настроение! Я хочу дать тебе послушать стих.

Морис указал ей жестом на кресло и присел сам.

– Слушаю.

Мирослава включила запись на воспроизведение, и в комнате зазвучал плавный голос Виктории Волгиной. Когда запись закончилась, Морис сказал:

– Спасибо, что дали послушать.

– Пожалуйста, – Мирослава поднялась и направилась к балконной двери, но Морис опередил ее, осторожно развернул за плечи и довел до двери.

– Лучше так, – напутствовал он.

– Какая ты скучная личность, – притворно огорчилась она.

– Ну что же тут поделаешь, – улыбнулся он и, подождав, пока она зайдет в свой номер, закрыл дверь. «Вот уж с кем не соскучишься», – пробормотал он себе под нос по-литовски.

На следующее утро он тихонько постучал в дверь Мирославы.

– Вы проснулись?

– Представь себе, – она открыла дверь и впустила его внутрь.

Он догадался, что она только что из душа. От нее приятно пахло лавандовым мылом, длинные русые волосы рассыпались по плечам и спине.

– Подождешь, пока я причешусь? – спросила она.

– Куда же я денусь, – улыбнулся он в ответ.

– К Шатровой ехать еще рано, и мы могли бы спуститься вниз и позавтракать.

– Только я подозреваю, что наши поклонники – портье и официант – сменились.

– Ничего, очаруем новых, – беззаботно отозвалась она.

– А то, с нашими-то способностями, – весело поддержал ее уверенность он.

Спустившись в кафе, они обнаружили сразу несколько свободных столиков. По-видимому, ранние пташки уже позавтракали и разлетелись по своим туристическим и иным делам, а те, кто любит спать подольше, еще не проснулись.

Дверь квартиры, принадлежавшей когда-то Зосе, им открыла худенькая светловолосая девушка, одетая, несмотря на жару, в черное трико и свободную светло-сиреневую блузку в крупную клеточку.

– Вы мне звонили вчера? – спросила она.

– Да, – подтвердила Мирослава.

А Морис добавил:

– Вообще-то вы должны были это спросить до того, как открыть нам дверь.

– Ладно, кому я нужна, – отмахнулась девушка, мимолетно улыбнувшись.

– Ваша подруга Зося, – начал Миндаугас, но Яна сразу прервала его.

– Зося – совсем другое дело, – сказала она, сразу погрустнев.

– Почему вы так считаете? – спросила Мирослава, усаживаясь на мягкий стул, предложенный Шатровой. Она уже успела окинуть комнату взглядом. Все здесь было не новым, но аккуратно отстиранным и отглаженным. И поэтому даже льняные чехлы, бывшие когда-то ярко-желтыми, сохраняли достоинство, став уже бледно-соломенными. В старой югославской стенке стояла на видном месте посуда, произведенная в бывших Чехословакии и ГДР. Отдельно располагались чашки и фужеры советского производства. В другой секции рядами теснились книги. Было видно, что их не просто читали, но и перечитывали.

Заметив интерес Мирославы, Яна пояснила:

– Дедушка Зоси был кадровым офицером, они с бабушкой несколько лет жили в разных странах, потом он ушел в отставку, и распада страны его сердце не выдержало. Мама Зоси, его дочь, вышла замуж не совсем удачно. Ее муж оказался пьющим человеком. Она сначала пыталась отучить мужа злоупотреблять, но после смерти своей матери запила вместе с ним. Зосю определили в интернат.

– Как же они не пропили все это? – спросила Мирослава.

– Не успели, – пояснила Яна, – отравились паленым алкоголем. И у Зоси осталась только двоюродная тетя.

– Она навещала Зосю в интернате?

– Да. А на каникулы брала к себе домой.

– И вы хорошо ее знаете?

– Татьяну Матвеевну? – слегка удивилась Шатрова и ответила: – Да, неплохо.

– Вы не знаете, почему Зося не стала жить с ней после интерната?

– Ну это же просто, – пожала плечами Яна, – Зося стала взрослой и хотела жить отдельно.

– То есть одна? – уточнила Мирослава.

– В некотором роде да, – не совсем уверенно подтвердила девушка.

– Почему же в таком случае Зося сдала вам комнату?

– Она ничего мне не сдавала! – возмутилась девушка.

– То есть?

– Я живу здесь совершенно бесплатно!

– То есть Зося занималась благотворительностью, – не поверила Мирослава.

– Это не совсем так, – вздохнула Шатрова и добавила: – лучше я расскажу вам с самого начала историю нашего знакомства.