Убийство по-французски - [9]
— И не почувствуешь, — кивнул Жако. — Я знаю.
Он и впрямь знал. У него было сильное растяжение и треск не выдержавшего ахиллова сухожилия, волна тошноты. Но боли не было. В тот момент.
Снаружи по коридору провезли тележку.
— Мне жаль, Дэн, — тихо проговорил Рулли. — Я понимаю, что все это не вовремя.
— Эй, всякое бывает, — отмахнулся Жако. — Но мне еще больше жаль. Как долго?
— Неделя здесь. Потом я, возможно, выпишусь. Кто знает? Они почти ничего не говорят. — Рулли пожал плечами, потом сменил тему: — Ты зацепил какую-нибудь ниточку в Салон?
Жако ввел партнера в курс дела. Та же информация, которую он сообщил Гимпье час назад.
— Тело пробыло в озере неделю, может, дольше. Голая. Лет двадцать пять. Для установления личности нет ничего, кроме татуировки. Ни украшений, ни одежды. Местные парни сколько смогли, столько раз обошли весь берег, но ничего не нашли. Они не могут наверняка сказать, в каком месте жертва очутилась в воде, но вероятнее всего на небольшом пляже на дальней стороне озера.
— И что ты об этом думаешь?
— Это должен быть тот же парень. Копию отчета о вскрытии уже выслали, но Дежарт по пути сюда передал мне по телефону кое-какие детали. Пронопразон, как и в других случаях, но на этот раз введен выше лопатки. Видимо, преступник подобрался сзади. Явное проникновение. У нее обширные внутренние кровоподтеки, значительные разрывы.
— Но нет следов спермы?
Жако покачал головой.
— И ничто не указывает на то, что он пользовался презервативом. Нет следов ни лубриканта, ни спермицида. Они на водяной основе, помнишь?
Рулли кивнул.
— Газеты в курсе?
— Инцидент с парусной лодкой. Пока только местное событие. Еще никто не связал это с другими смертями. Во всяком случае, пока.
— Что ж, давай надеяться, что так и будет.
Раздался легкий стук в дверь, и в палату проскользнула медсестра. Молодая, свежее лицо, хлопчатобумажный в полоску халатик младшего медперсонала открывал загорелые руки и ноги.
— Как мы сегодня себя чувствуем? — спросила она. Парусиновые туфли на резиновой подошве скрипели на линолеуме, когда девушка обходила кровать, проверяя гирю и растяжки, прежде чем спросить Рулли, не нужно ли ему чего.
Рулли улыбнулся и ответил, что ничего не нужно, если только она не знает способа вытащить его отсюда.
— Вы уже хотите нас покинуть? — воскликнула сестричка, обиженно посмотрев на обоих и убирая выбившуюся из-под шапочки прядь волос. — Видимо, нам нужно устроить вас поуютней, — продолжала девушка, подсовывая руку под плечи Рулли. Она подтянула его вперед и, прижав к себе, стала взбивать подушки, глядя при этом на Жако. Жако обратил внимание, что у нее накрашены ногти, и это его удивило. Розовые — их легко не заметить, но тем не менее... — Ну вот. — Она опустила Рулли на подушки, поглаживая его голое плечо. — Что бы вы без меня делали? — Она улыбнулась, оправила халатик и вышла из палаты.
Жако и Рулли посмотрели друг на друга, подумав об одном и том же.
— Это все из-за одежды, — подмигнул Рулли. — Сестры постарше носят брюки. — Он приподнял простыню у себя между ног. — В следующий раз лучше положить сюда книгу, — пробормотал он.
— Никаких тяжестей, — отозвался Жако. — Сойдет и газета.
Мужчины улыбнулись друг другу, не особенно представляя, что делать дальше. Начал Рулли.
— Виделся с Гимпье?
Жако подтвердил, что виделся и что ему не следует ждать визита в ближайшее время.
— А кто вместо меня?
— Гасталь.
Рулли нахмурился, пытаясь вспомнить этого человека.
— Ты увидишь его. — Жако встал и надел куртку. — Он приехал из Тулона пару месяцев назад. Поначалу работал с Сэллинджером и ребятами из отдела нравов. В конце месяца переводится к Ламонзи в отдел наркотиков.
— Толстый?
— Толстый.
Рулли минуту подумал.
— Это не он проделывает фокусы с escargots[7]?
8
Все организовал приятель Сильвьен, Карно. Он позвонил ей в то утро и сообщил время и место. Бар в «Софителе», 12.30.
«Ты его сразу узнаешь. И веди себя безупречно. Мсье Рэссак обращает особое внимание на то, как люди держатся».
Сильвьен ждала звонка. Карно целый месяц инструктировал ее об их комбинации. О том, как все может сложиться, о возможностях. При условии, что она будет хорошо себя вести, демонстрировать готовность. Делать так, как ей говорят. Это всего лишь дело времени, говорил он. Как только откроется возможность, он сразу выпустит ее. И вот, похоже, возможность появилась. Ее большой шанс. Наконец. Выход, которого она ждет.
Заперев дверь квартиры, Сильвьен поехала вниз на лифте. Кабина была маленькой и тесной, но достаточно большой, чтобы прислониться плечом к ковровой обивке, засунуть палец за край туфли и поправить пальцы и пятку. Новые туфли. «Лабутэн». И надо же — прямо сейчас они играют с ней злую шутку. Нужно было выбрать «манолос», подумала она, когда двери лифта открылись. Конечно, они немного поношены и стоптаны, но не в пример этим удобны.
В то утро Сильвьен оделась дорого и изысканно. Именно так, как следует быть одетой в таких местах, как «Софитель». Новые туфли, конечно (будь они прокляты), черные шелковые чулки, костюм от «Хлое» в тонкую полоску, светлые волосы собраны на затылке, как иногда это делает Денев, красная помада — по словам Карно, любимый цвет мсье Рэссака. Для остальных она может походить на менеджера какой-нибудь серьезной корпорации. Именно тот вид, которого она хотела добиться.
Имя Вадима Голубева знакомо читателям по его многочисленным детективам, приключенческим романам. В настоящем сборнике публикуются его детективы, триллеры, рассказы. В них есть и юмор, и леденящее кровь, и несбывшиеся мечты. Словом, сплошной облом, характерный для нашего человека. Отсюда и название сборника.
Любовь и ненависть, дружба и предательство, боль и ярость – сквозь призму взгляда Артура Давыдова, ученика 9-го «А» трудной 75-й школы. Все ли смогут пройти ужасы взросления? Сколько продержится новая училка?
Действие романа происходит в США на протяжении более 30 лет — от начала 80-х годов прошлого века до наших дней. Все части трилогии, различные по жанру (триллер, детектив, драма), но объединенные общими героями, являются, по сути, самостоятельными произведениями, каждое из которых в новом ракурсе рассматривает один из сложнейших вопросов современности — проблему смертной казни. Брат и сестра Оуэлл — молодые австралийские авторы, активные члены организации «Международная амнистия», выступающие за всеобщую отмену смертной казни.
В пригороде Лос‑Анджелеса на вилле Шеппард‑Хауз убит ее владелец, известный кардиолог Ричард Фелпс. Поиски киллера поручены следственной группе, в состав которой входит криминальный аналитик Олег Потемкин, прибывший из России по обмену опытом. Сыщики уверены, убийство профессора — заказное, искать инициатора надо среди коллег Фелпса. Но Потемкин думает иначе. Знаменитый кардиолог был ярым противником действующей в стране медицинской системы. Это значит, что его смерть могла быть выгодна и фигурам более высокого ранга.
Запретная любовь, тайны прошлого и загадочный убийца, присылающий своим жертвам кусочки камня прежде чем совершить убийство. Эти элементы истории сплетаются воедино, поскольку все они взаимосвязаны между собой. Возможно ли преступление, в котором нет наказания? Какой кары достоин человек, совершивший преступление против чужой любви? Ответы на эти вопросы ищут герои моего нового романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.