Убийство по-французски - [12]

— Мы будем говорить по пути, — сообщил Гасталь, пробежав мимо Жако и направляясь по коридору к лифту. — На твоей машине. У меня кое-что есть, нужно проверить. Недалеко от Опера. Много времени не займет. Ты не против?

Спустя пять минут они развернулись неподалеку от полосатых стен Катедраль-де-ла-Мажор и направились вниз по рю де Левеше. В ста метрах впереди, на углу рю де Панье, образовалась пробка, поэтому Жако выбрал живописную дорогу, работая рулем и педалями по лабиринту разморенных солнцем переулков, в которых свободного пространства оставалось всего по нескольку дюймов от боковых зеркал автомобиля. Мелькали завешанные сохнущим бельем балконы многоквартирных домов. Бросив взгляд наверх, Жако вспомнил, что так сушилась и его одежда. Мать вывешивала ее на веревке через улицу, словно набор флагов на мачте корабля — короткие штанишки, рубашки, носки и, что самое огорчительное, трусики. Тогда он был уверен, будто всем известно, что трусы именно его.

— Город знаешь, — заметил Гасталь, когда они вновь выехали на рю де Панье в полудюжине кварталов за пробкой.

— Многолетняя практика, — отозвался Жако.

— Здесь старья больше, чем в Тулоне, это точно, — пробормотал Гасталь. — Итак, что там у тебя в кастрюльке?

— Три убийства. Все женщины. В разных местах. Первые две в Марселе, третья — неподалеку от Салон-де-Витри. Мы с Рулли считаем, что убийства связаны друг с другом.

— Связаны?

— Вода. Всех троих напичкали наркотиками, изнасиловали, потом утопили.

— И ты полагаешь, это дело рук одного и того же парня? — Гасталь вытащил из галстука заколку, чтобы использовать ее как зубочистку.

— Во всяком случае, похоже на то, — ответил Жако, останавливаясь у светофора на рю де ла Репюблик.

— Хочешь сказать, это серия?

— Жако кивнул:

— Похоже на то.

Гасталь вынул заколку из зуба, изучил повисший на ней остаток ленча или, возможно, кусочек финика и слизнул его.

— Ага, хорошо... Поэтому-то я и перевожусь, — вздохнул Гасталь. Он опустил голову, пристраивая заколку на место, его подбородок словно расплылся по воротничку. — Охотясь на бабников, денег не сделаешь — серийные они или нет.

Это застало Жако врасплох. Не дает ли новый партнер ниточку к пониманию его кредо? И что он подразумевает под словами «делать деньги»? Он имел в виду наличные или карьеру?

Жако решил не ломать голову над этим. Выехал на Репюблик, когда светофор переменил свет, и повернул направо. На Ке-де-Бельж у начала марсельского Старого порта их автомобиль влился в поток машин, двигающихся вокруг старой гавани, и стал перестраиваться с полосы на полосу.

— Опера прямо впереди, — сказал Жако.

— На следующем перекрестке сверни налево и приткнись где сможешь, — отозвался Гасталь, неопределенно указав вперед. — Мне просто нужно узнать, на месте ли кое-кто. Ламонзи интересуется кое-кем. Что-то происходит, и я хочу быть в курсе событий, когда наступит время присоединяться к его команде.

Жако поступил так, как его попросили, дав задний ход в небольшой промежуток между фургоном и мотоциклом. Ему было интересно узнать, чем занят Гасталь и когда они смогут заняться убийствами, расследование которых им поручено. В кармане у Жако лежал снимок татуировки, обнаруженной на теле жертвы с озера Калад. Недалеко от офиса находился салон, где делали татуировки, другой был возле Лоншан, а один даже рядом с гостиницей «Меркюр». Туда он собирался наведаться и показать фотографию. Вдруг кто-нибудь опознает рисунок, стиль... Возможно, художники по тату хранят записи, вдруг знают о работах друг друга. Быть может, там появится ниточка, которую они могут раскручивать. В данный момент, кроме татуировки, у Жако ничего не было, если только они не получат такую же, только в печатной форме, из отдела регистрации или из отчета о пропавших людях. Три женщины — напичканы наркотиками, изнасилованы и утоплены, — а он тут изображает шофера при Гастале. У парня, похоже, свои планы. Очки он набирает перед тем, как перебраться в отдел по наркотикам и к Ламонзи. За счет Жако.

— Тебе известно имя Рэссак? — спросил Гасталь, закрывая окно и настраивая кондиционер.

Жако покачал головой:

— Рэссак? Я должен его знать?

— Не обязательно. Александр Маюб Рэссак. Один из наших североафриканских кузенов. Уродливый выродок. Видишь там жилой дом? Возле знака подземной парковки?

Жако кивнул.

— Здесь он живет, когда оказывается в городе.

— И?..

— Я хочу, чтобы ты позвонил в его дверь и узнал, дома ли он.

— И если дома?

— Скажи, что кого-нибудь ищешь. Нажал не на ту кнопку. Что угодно.

Жако понимал, что может спокойно послать Гасталя к черту с его наставлениями. Они в одинаковом звании. В конце концов, даже если Гасталь на пару лет старше, на них висят три убийства и нужно искать преступника. Может, Гасталя в скором времени и переведут в отдел по наркотикам, но сейчас-то он в отделе расследования убийств, хочет он этого или нет. Какое-то мгновение Жако мучил соблазн высказаться, но он вспомнил указание Гимпье не кипятиться. Не стоит распыляться. Он будет белым и пушистым, как обещал. Еще минут пять, и они могут ехать. Выключив зажигание, Жако вышел из машины и пересек улицу.