Убийство на пивоварне - [66]

Снаружи стоял Габриэль Сорн.

— Могу я видеть мистера Стрэнджвейса? — спросил он.

Глава 14

Зверь — вот цель твоей охоты!

Дж. Драйден

Можно сказать, что с этого визита Габриэля Сорна началась последняя глава дела Баннета. Именно последняя, ибо вынужденное признание убийцы можно считать всего лишь эпилогом. Эта последняя глава — достойная кульминация предшествующих событий, настолько мрачных, отвратительных и обескураживающих, что с полным правом можно предположить — их завершение никоим образом не станет ординарным.

Эта ночь с понедельника на вторник была знаменательна не только поимкой хладнокровного и чудовищно изобретательного убийцы. Этой ночью, возможно, впервые имел место случай, когда плотного сложения полицейский едва не лишился чувств, и вовсе не от потери крови. Кроме того, в эту ночь Габриэлю Сорну выпала честь, скорее всего, в первый и последний раз в жизни — проявить отвагу, иначе эта ночь могла бы стать свидетельницей полного разрушения пивоварни Баннета, гибели нескольких уважаемых граждан Майден-Эстбери и Найджела вместе с ними.

Итак, в девять двадцать Габриэль Сорн, заявивший Каммисону, что он хотел бы поговорить с Найджелом, был проведен в его комнату. Молодой человек, как заметил Найджел, находился во власти с трудом подавляемых эмоций: его левое веко спазматически подергивалось от нервного тика, ершистость и импульсивность манер проявлялись даже ярче, чем прежде. Сорн уселся на стул, сцепив руки так, что костяшки пальцев побелели, словно он находился в кресле дантиста и перед его глазами маячило зубное сверло. Но Найджел был слишком занят анализом такого поведения Сорна, чтобы испытать к нему жалость или отвращение.

— Не нашли еще убийцу? — спросил Габриэль.

— Полиция, как я понимаю, уверена в скором его аресте, — отозвался Найджел.

— И вы уверены? В ваших устах это прозвучало так, будто вы скорее сомневаетесь.

Последняя часть фразы прозвучала тоже как вопрос, но Найджел не стал на нее реагировать. Лучший способ разговорить кого-то — это ему было хорошо известно — помалкивать самому, вынуждая другого подыскивать нужные слова. Найджел уставился на свои ботинки, как бы отказываясь от общения.

Спустя секунд десять Сорн не выдержал:

— Так как насчет вас лично? Есть ли у вас своя версия насчет того, кто убийца?

— Нет у меня никакой версии, — мягко ответил Найджел, затем, внезапно подняв светло-голубые глаза и пристально глянув на Сорна, добавил: — Видите ли, я знаю, кто убийца.

Руки Сорна конвульсивно дернулись, движение, которому он попытался придать видимость жеста.

— Вы?.. Ох, ну и ну. Это именно то, что я и предполагал.

Найджел вновь погрузился в молчание, так действующее на нервы его собеседнику.

— Ну, проклятье, — вырвалось наконец у Сорна, — почему же вы не арестуете его?

— Возможно, мне не хватит доказательств, чтобы убедить полицию. И опять же, может, я точно не знаю, где он сейчас.

Габриэль Сорн это проглотил не разжевывая. Затем, явно пытаясь собраться с мыслями, с напускной небрежностью произнес:

— Могу спросить? Убийца я?

— Вам лучше знать, мистер Сорн. Кому как не вам знать.

Габриэль издал короткий странный смешок, в котором прозвучала искренняя насмешка.

— …Потому что если я и есть он и если вы… как только что намекнули… пока еще не поделились этим с полицией, в моих интересах всадить нож в вашу мужественную грудь как можно скорее. Что теперь скажете?

— Ну это вряд ли. В конце концов, Каммисон и, предположительно, служанка знают, что вы в моей комнате. Нет, я назвал бы такое поползновение чистым безумием с вашей стороны.

— Каммисон? Да. — Сорн немного откинулся на стуле. — Я вот думаю о моей матери. Знаете, она горда. Горда и бедна. Кровь графов, как мне стало известно из достоверных источников, течет в венах Сорнов… конечно порядком разбавленная. Вот я и размышляю, не слишком ли она горда, чтобы согласиться взять деньги Юстаса?

— Если откажется, поступит плохо по отношению к вам.

— Да. Понимаете, ее согласие дало бы мне возможность бросить пивоварню и посвятить себя всецело поэзии. Несомненно, вы сейчас думаете: «Упаси нас боже от этого!» — Добавил он, как бы защищаясь.

— О нет. Ничуть! Я сказал бы, что вы пишете хорошие стихи. У вас был верный стимул: «Мы познаем в страданиях» и все такое.

— Премного благодарен, — огрызнулся Сорн весьма нелюбезно. — Я сюда явился не за моральной поддержкой.

— Но не просто же так, а зачем-то? Мелочь, возможно, но стоящая того, чтобы ею заняться. Помимо того, конечно, чтобы пронзить ножом мою грудь.

Габриэль Сорн некоторое время молчал. Затем, не поднимая глаз, проговорил:

— Я пришел рассказать вам одну историю. Да вот только не знаю, поверите ли вы в нее.

— А вы попробуйте.

— Как полагаю, шутливый тон — это ваш метод? Ну да ладно, попробую. История короткая. Полчаса назад мне позвонила одна особа и попросила меня подъехать на машине в полночь на проселочную дорогу, которая ведет через Хонейкомб-Вуд на лондонское шоссе.

Найджел возбужденно хлопнул себя по колену.

— Дьявольщина! — воскликнул он. — А теперь давайте начистоту! Уж не имеете ли вы в виду, что сам убийца попросил вас помочь ему сбежать?