Убийство моей тетушки. Убить нелегко - [123]

Но позднее, когда мистер Барраклаф добрался до записок мистера Спенсера, у него созрел план представить все так, как будто они убили друг друга. Так, как это описано в его сочинении. Очень помогло ему то, что мистер Латимер действительно в тот день посылал меня за расписанием публикаций нашей рекламы в «Дейли мейл».

Эту версию он начал предлагать инспектору так назойливо, что, наверное, в конце концов сам в нее поверил. Эти записи он создал специально, чтобы все видели, что он чист. Хотя инспектор говорит, что в нем есть несколько мест, которые наводят на подозрения.

С конвертом на балконе все было ясно. Таким способом мистер Барраклаф хотел подставить мистера Латимера. Вторую коробку в ящик мистера Спенсера он подложил, надеясь, что сначала инспектор подумает, что мистер Спенсер перепутал коробки и вместо «Флукицида» принял яд, а потом разберется и поймет: это был хитрый замысел мистера Латимера, сбивающий с толку полицию. Для меня это все было слишком сложно, я совершенно запуталась, но инспектор Хупингтон считал, что мистер Барраклаф все умно придумал, только перестарался.

Затем было разбирательство у коронера, но инспектор продолжал собирать улики, уже понимая, что мистер Латимер ни в чем не виновен. По всем свидетельствам, он был ленивым, недалеким и слабовольным человеком. Совершить убийство у него не хватило бы мужества. Мистер Спенсер тоже не стал бы бить по лицу умирающего, это совершенно не было на него похоже.

Помню то утро, когда инспектор наконец собрал нужные улики и получил ордер на арест подозреваемого. Мистер Барраклаф куда-то уходил, а вернувшись, тяжело опустился в кресло со словами:

– Все кончено… кончено.

Тут инспектор вошел к нему и спросил:

– Что кончено?

Я не могла удержаться и вошла следом, хотя Перси был против. Мистера Барраклафа мое появление вывело из себя настолько, что он начал оскорблять меня, эти слова я не могу здесь воспроизвести.

Тем временем инспектор показал ему ордер на арест и предъявил обвинение, попросив держать себя в руках, но мистер Барраклаф не унимался. Повторял, как он жалеет, что до сих пор нас не уволил.

Тут вмешался Перси, он к тому времени тоже вошел в кабинет. Сказал, что это ему на руку, иначе некому будет вести бизнес в его отсутствие.

– Ты прекрасно знаешь, что я уже сюда никогда не вернусь, – мрачно проговорил мистер Барраклаф. – Так что начинай руководить «Агентством». Тебе никто мешать не будет. Приступай.

Я на мгновение представила, как бы это было замечательно. Перси очень толковый, да и я бы изо всех сил старалась ему помогать. Но тут мистер Барраклаф горько рассмеялся:

– Вот только «Агентство» уже перестало существовать. После моего звонка Тонеску понял, что игра окончена, и сбежал, одному небу известно куда. Естественно, прихватив все деньги, что выручил от продажи своей гадости. А нашей фирме придется платить по контрактам на рекламу, которые мы заключили. Так что давай, начинай работу. Только сначала погаси долги.

Мы с Перси погрустнели, а мистер Барраклаф продолжил со смехом:

– Одно приятно: банк не оплатит чек, который я выписал этой стерве Хиггинс. – Он посмотрел на меня: – Значит, мои записи выкрали вы, мисс Уиндэм. Вернее, миссис Томас. Но я не удивлен: вы большая любительница подслушивать и подсматривать…

Продолжать говорить мерзости Перси ему не позволил, он подскочил и коротким ударом заткнул негодяю рот.

Мистер Барраклаф как будто ничего не почувствовал. Лишь чуть качнулся назад, затем повернулся к инспектору Хупингтону:

– Пойдемте отсюда. Я вам все расскажу, только избавьте меня от общества этих супругов. «Агентство» приказало долго жить, а следом моя очередь.

Мы встретились с ним еще один раз, на суде. Я с трудом заставила себя посмотреть на этого человека. Разбирательство длилось недолго. Он признал себя виновным по всем пунктам обвинения и не стал подавать апелляцию. Так что из процесса сенсации не получилось, и пререканий между адвокатом и прокурором не было.

То, что меня и Перси не вызвали для дачи показаний и не написали о нас в газетах, очень хорошо, потому что работу сейчас найти непросто. Особенно мне.

Глава 4

Пожалуй, следует объяснить, почему рукопись, которую мистер Барраклаф составил из дневника мистера Латимера, записей мистера Спенсера и своих, заканчиваю я.

Получилось так. Поскольку мистер Барраклаф полностью признал вину, то его записи в качестве улики на суде не понадобились. Но перед этим я напечатала их для инспектора Хупингтона, а после суда он любезно оставил записи мне и посоветовал их доработать, придать законченный вид.

Что я и сделала. Когда появилась возможность опубликовать, изменила фамилии, чтобы произведение выглядело как авторская работа.

С инспектором Хупингтоном мы до сих дружим, ходим друг к другу в гости. Нашего первенца назвали Джорджем в его честь.

С этой истории я начала свою карьеру литератора и уже давно поняла: написать об убийстве так, чтобы читателям было интересно, не легче, чем совершить это убийство. Ценители жанра меня поймут.

И все же признаюсь, это занятие начинает мне нравиться все больше и больше.