Убийство Малу - [7]

Я: Очень прошу вас устроить так, чтобы на время нашего разговора мадам Ле Шантр куда-нибудь вышла. Мне нужно поговорить с ним с глазу на глаз.

Профессор: Договорились. Мадам Ле Шантр в этот час всегда отлучается из клиники, так что можете идти смело. Вас пропустят к нему. А потом — прямо ко мне… Жду вас.

Беседа с Робером Ле Шантром в клинике в 14 часов 30 минут

Я: Добрый день, месье. Не беспокойтесь, я не утомлю вас. Знаю, что вы еще слишком слабы.

ЛеШантр: Здравствуйте, инспектор. (Говорит еле-еле…) Видно, у вас действительно очень важное дело, раз профессор Дерон разрешил визит. За последний месяц вы первый человек, кроме моей жены и ученых мужей, которому позволили переступить этот порог… Наверное, мой случай в чем-то профессионально интересен!.. Слушаю вас.

Я: Прошу вас, месье Ле Шантр, отвечать на мои вопросы с полной откровенностью. Даю вам слово, что те доверительные сведения, которые вы, возможно, мне сообщите… останутся строго между нами.

ЛеШантр: Я постараюсь. Валяйте, спрашивайте.

Я: До последнего времени вы ведь жили в Марселе, не так ли?

ЛеШантр: Верно.

Я: Вам знаком ночной клуб под названием «Магали»?

ЛеШантр (после длительной паузы): Почему вы меня об этом спрашиваете?

Я: Ответьте пожалуйста. Знаком ли он вам?

ЛеШантр: Да.

Я: Вы бывали там?

ЛеШантр: Да.

Я: Часто?

ЛеШантр: Но…

Я: Прошу вас, отвечайте, как мы условились.

ЛеШантр: Иногда…

Я: Случалось ли вам встречать там… девицу по имени Малу?

ЛеШантр: Нет.

Я: Вы говорите правду?

ЛеШантр: То есть… я ее видел… но никогда с ней не разговаривал.

Я: Никогда?

ЛеШантр (уверенно): Никогда. Но с какой стати вы задаете мне этот вопрос?

Я: Малу убили.

ЛеШантр: Убили?! И вы, значит, ведете расследование?

Я: Да. Вы не устали?

ЛеШантр: Но откуда вам стало известно, что я порой захаживал в «Магали»?

Я: О, вас там видели.

ЛеШантр: Видели? И вы подумали…

Я: Я подумал, что, быть может, вы сумеете…

ЛеШантр: Увы! Я ничего о ней не знаю.

Я: Была ли она красивой женщиной?

ЛеШантр: Да.

Я: Пользовалась ли она успехом?

ЛеШантр: Несомненно.

Я: Она… произвела на вас определенное впечатление?

ЛеШантр: Да… я… я должен признать это. И даже…

Я: Что «даже»?

ЛеШантр: Это немного смешно, но…

Я: Ничего… говорите… говорите.

ЛеШантр: Был момент, когда я повел себя как мальчишка из колледжа… Она выступала с неким подобием танцевального номера… и бармен продавал ее фото…

Я: И вы купили его?

ЛеШантр: Да.

Я: И этот снимок был… весьма малопристойным?

ЛеШантр: Да, должен признаться…

Я: Почему вы так и не познакомились с Малу?

ЛеШантр: Я был очень известным человеком в Марселе. Занимал высокое положение… женат… в конце концов…

Я: То есть вы не могли привлекать к себе внимания?

ЛеШантр: Вот именно.

Я: Как вы впервые очутились в «Магали»?

ЛеШантр: Вместе с одним крупным клиентом из Парижа, который пожелал посетить места несколько… ну…

Я: Понимаю.

ЛеШантр: Я никак не мог ему в этом отказать. Знаете, как это бывает?

Я: Конечно. И тогда вы впервые увидели Малу?

ЛеШантр: Да.

Я: И с тех пор вас охватило желание вновь взглянуть на нее?

ЛеШантр: Да… Она меня… волновала как женщина… Послушайте, раз уж у нас мужской разговор и… я изливаю вам душу, то буду откровенным до конца. Малу представляет… точнее, теперь уже представляла, поскольку несчастная покинула этот мир… Так вот, Малу для меня — некое тайное и неосуществленное желание моей жизни. Бывало, что мысль о ней преследовала меня буквально неотступно. Меня влекло к ней, я чувствовал плотское устремление и одновременно был полон отвращения к самому себе за то, что не мог побороть этого влечения…

Я: Понимаю…

ЛеШантр: Дело доходило до абсурда. Когда месяц назад я лежал на операционном столе, то в горячечном бреду — думаю, это происходило в момент анестезии — все мои мысли были устремлены не к жене и детям, не к делам, не к собственному тяжелому состоянию. Мне все время представлялась Малу, сидящая на высоком табурете за стойкой бара…

Я: Понимаю вас…

Третья беседа с профессором Дероном у него дома в 16 часов

Я: На все, что Ле Шантр мне говорил, я, как недоумок какой-то, уныло отвечал: «Понимаю вас… понимаю…» Но на самом деле, профессор, я ничего не понимаю. Чем дальше заходит дело, тем все меньше я в нем разбираюсь. Я действительно понимаю, какие чувства он испытывал, но все это не имеет ни малейшего отношения к делу об убийстве Малу, поскольку в тот момент, когда ее душили, Ле Шантр — ив этом у меня нет никаких сомнений! — был мертв.

Профессор: Как же вам, однако, удалось вырвать у Ле Шантра подобные признания?

Я: Видите ли, просматривая у него дома его досье, я наткнулся на папку с надписью: «Секретно. Уничтожить в случае моей смерти». Естественно, я тут же поспешил ее открыть и среди прочих бумаг обнаружил фотографию Малу в достаточно непристойном и искушающе греховном виде: с глубоким декольте, очаровательными ножками и великолепными бедрами… В цилиндре, зашнурованных сапожках и со стеком в руках…

Профессор: Ясно. Было ли еще что-нибудь в том же духе в досье?

Я: Да так, пустяки. Несколько журнальчиков слегка фривольного содержания, еще ряд снимков… не менее легкомысленных. В целом не так уж и много. Все же какое-то связующее звено между Ле Шантром и Малу появилось, хотя это ничуть не сняло проблемы двух трупов, не имеющих никакой реальной возможности повстречаться друг с другом.