Убийство Иисуса. Расследование самого громкого преступления в истории - [27]

И вот, начинаются осторожные разговоры о другом человеке, который больше Иоанна. Об Иисусе из Назарета.

Глава восьмая

ИЕРУСАЛИМ

АПРЕЛЬ, 27 ГОД Н.Э.

ДЕНЬ

Сжимая в руке свернутый веревочный бич, Иисус поднимается по ступеням храмового двора. Вокруг паломники, прибывшие в Иерусалим на Пасху. Сотни тысяч верующих иудеев вновь преодолели немалое расстояние – многие приехали из Галилеи, Сирии, Египта, даже из Рима, – чтобы отпраздновать главный день иудейского года. Надо сказать, решение это не совсем добровольное: отсутствие в Храме во время Пасхи – одно из тридцати шести прегрешений, влекущих за собой священное наказание, именуемое карет, то есть «отсечение» от Бога. Те, кто совершит такой грех, неминуемо умрут безвременной смертью или претерпят другую кару, известную только Божеству[32]. Так что и в этом году, как и каждую весну, начиная с детства, Иисус из Назарета совершил путь в Иерусалим.

Весь город охвачен духовным подъемом – ведь все это множество иудеев сошлось вместе, чтобы отдать дань своей вере и воспеть хвалу своему Богу. Храмовые рабочие отремонтировали грязные городские улицы, привели их в порядок после зимних дождей. Кладбища и гробницы отмечены особыми знаками, чтобы никто из паломников случайно не осквернил себя, прикоснувшись к нечистому. Выкопаны колодцы, в которых можно совершить ритуальное очищение, прежде чем входить в Святой Город. В скалах высечены миквот (бассейны для очищения), в которые спускаются по каменным ступеням набожные пилигримы.

Сам Иисус также погружается в микву на последнем привале перед Иерусалимом. В стенах города встречают его сотни временных глиняных очагов, сложенных для того, чтобы каждый паломник мог приготовить себе пасхальный ужин из жертвенного ягненка, прежде чем сядет за Седер – праздничную трапезу. Со всех сторон слышит он блеяние овец: скот и пастухи, спустившиеся с холмов, запрудили узкие городские улочки. Он не слышит, но прекрасно представляет себе трубные звуки серебряных рогов и стройный хор левитов, эхом отдающийся сейчас во внутреннем дворе Храма, где приносят в жертву невинного пасхального агнца. Священник собирает кровь в золотой сосуд и разбрызгивает по алтарю, ягненка подвешивают на крюк и сдирают с него шкуру. Далее следуют молитвы благодарения, так называемые «Халлель»[33], и дворы Храма гудят от звучных возгласов: «Аллилуйя!»

Такова Пасха в Иерусалиме. Так проходит она с тех пор, как восстановлен Храм. Каждая Пасха уникальна, с каждой связаны особые личные истории, но ритуалы остаются неизменными.

Но сейчас, входя во Двор язычников, Иисус готовится предпринять смелое, даже революционное действо.

Эта Пасха будет непохожа на все прочие. Гневные слова, произнесенные Иисусом, навеки останутся в истории. Сжимая в кулаке веревочный бич, Иисус готовится исполнить свое служение.

* * *

В частично закрытых храмовых дворах стоит густая вонь скота и крови. Возле одной стены, под навесами, стоят рядком столы так называемых шульханим, то есть «менял». Перед этими пронырливыми людьми выстроилась длинная очередь гостей столицы, жаждущих обменять свои скудные богатства в звонкой римской монете. Дело в том, что римские деньги украшены изображениями живых существ – богов или императоров. Эти монеты необходимо поменять на шекели[34], стандартную иерусалимскую валюту. В соответствии с иудейским законом, запрещавшим скульптурные изображения людей, на шекелях изображаются растения и иные неодушевленные предметы. К шекелям или, как их еще называют, «деньгам храмового налога» многие паломники относятся неодобрительно: это единственная валюта, которой можно платить ежегодный налог или приобретать скот для ритуальных жертвоприношений, и Храм серьезно наживается на денежном обмене.

Менялы назначают несправедливый, но очень выгодный для себя курс обмена римских монет на шекели. Получают выгоду от этого жульничества и храмовые первосвященники. Во внутренних дворах Храма имеются сокровищницы, до краев полные шекелей и иноземных монет, которые каждый год оставляют здесь пилигримы. Нередко Храм одалживает эти деньги – как правило, крестьянам, которые не могут заплатить налоги, – и при этом дерет безбожные проценты. В храмовых конторских книгах ведется тщательный учет задолженностей, и тем, кто не может заплатить, приходится туго: им грозит потерять и дом, и землю, и скот, а быть может, и самим попасть в долговое рабство или в число «нечистых». Трущобы Нижнего Иерусалима полны семей, изгнанных с собственной земли за то, что они не смогли вернуть долг Храму.

Так что Пасха – не просто праздник веры и благочестия; это еще и день прибыли. Каждый год Иерусалим посещают четыре миллиона иудеев. Большой доход получают хозяева лавок, трактиров и гостиниц, но самая серьезная выгода – от налогообложения и обмена валюты – принадлежит храмовым священникам и их хозяевам-римлянам. Еще больше становится прибыль, когда бедняки покупают ягненка или голубя, чтобы совершить обязательное жертвоприношение в Храме. Священник осматривает животное или птицу – и, если найдет на нем хоть малейшее пятно или порок, жертвоприношение будет объявлено нечистым и хозяину придется покупать другую жертву. Неудивительно, что люди молчаливо сжимают кулаки, когда ведут дела с храмовыми священниками. Многие втайне мечтают сжечь храмовые книги и разграбить сокровищницы. Пройдет каких-нибудь сорок лет – и сыны и дочери Израиля так и сделают.