Убийство демократии. Операции ЦРУ и Пентагона в постсоветский период - [173]

Цена иракской кампании оказалась достаточна высока. В период с 2004 по 2010 год в Ираке погибли около пяти тысяч военнослужащих западной коалиции, большей частью из стран НАТО: США — 4416, Великобритании — 234, остальных стран — примерно 400 человек. Число раненых перевалило за 32 тысячи. Что касается погибших иракцев, то по различным оценкам, основанным большей частью на данных СМИ, жертвами войны стали от более полумиллиона до свыше 1 млн мирных жителей Ирака. Последнюю цифру приводит, как это ни странно, американский Институт имени Гарри Гопкинса. В любом случае, цена за «демократию», заплаченная Ираком и его народом, оказалась крайне высока. К безвозвратным человеческим потерям надо прибавить трудно подсчитываемые огромные материальные утраты, разрушенные дома и больницы, школы и госпитали, дороги, мосты и другие элементы инфраструктуры, которая в Ираке была весьма развитой, одной из лучших на Ближнем Востоке.

В военном плане США, скорее, выиграли: иракская армия действительно в конченом счете исчезла, другие силовые и партийные структуры режима оказались разогнаны, а основные руководители Ирака убиты, пленены или эмигрировали. Однако если вслушаться, о чем трубила западная пропаганда про «построение демократического государства в Ираке», то натовцы в этом деле отнюдь не преуспели, даже наоборот. Но получилось у них гораздо более для них важное, о чем лишь изредка проговаривались американские руководители, в частности министр обороны Д. Расмфелд, а именно — «взятие под контроль иракской нефти». Замминистра обороны США Пол Вулфовиц (Paul Wolfowitz) еще до операции 2003 года был весьма откровенен: «Мы не настолько заинтересованы в контроле над оружием массового поражения, как в контроле над нефтью». Еще более открыто высказался шеф ближневосточного департамента МИД Великобритании: «Мы намерены отхватить большой кусок для британских компаний в постсаддамовском Ираке». То есть опять, как и встарь, убивали своих и чужих для того, чтобы «отхватить кусок для компаний».

Что касается нефти, то в последнее время приводятся различные данные о запасах углеводородов в Ираке: говорится о том, что они являются четвертыми-пятыми в мире. Есть в то же время обоснованное мнение (и автор его разделяет), что Ирак был и остается, как минимум, вторым в мире по этому параметру, поскольку лишь 17 из 80 разведанных в Ираке крупных и средних нефтяных месторождений находятся сейчас в разработке. Уникальные недра Ирака, по различным оценкам, могут содержать в себе не менее 200 млрд баррелей отличной легкой нефти. Эти резервы, взятые под контроль НАТО, несколько лет использовались так, как хотелось агрессорам. Но новые власти Ирака, следует признать, при всех объективных и субъективных трудностях вели негромкую и упорную работу по восстановлению своего управления этим важнейшим сектором национальной экономики и кое в чем преуспели, особенно после ухода армии США из Ирака в 2011 году. Тем не менее до полного восстановления национального контроля над добычей нефти и, главное, ее сбытом еще далеко.

Что касается второй стратегической цели США, то, безусловно, Вашингтон надеялся создать выгодный в геополитическом плане плацдарм в столь важном ближневосточном регионе, рядом со своими давними противниками Сирией и Ираном, неподалеку от Пакистана, Афганистана и Центральной Азии и под боком у стратегического в мировом масштабе Персидского залива. Плацдарм вроде бы создали, но новый союзник оказался не таким послушным, как ожидалось. Постепенно он стал выполнять лишь те инструкции своего патрона, которые устраивали его самого. Сказались как внутренняя сила мощнейшей цивилизации, называемой Ирак (Междуречье, Месопотамия, Вавилония и т. д.), и свое понятие родины, так и влияние другого центра силы, находящегося под боком и к тому же прошедшего близкую, во многом общую историю. Речь идет, разумеется, о шиитском Иране, в котором были созданы и долгое время базировались многие из ныне действующих на политической арене Ирака шиитских движений. И новые власти Ирака пытаются занимать свою позицию и по отношению к войне на юге Ливана в 2006 году, и по вопросам приобретения военной техники не в странах НАТО, и, наконец, сейчас — по сирийскому кризису. Вместо того чтобы поддерживать сирийскую оппозицию, ведущую непримиримую борьбу с правительством Башара Асада, чему всячески содействуют США, Великобритания, Франция и другие страны НАТО, Багдад рассматривает этот конфликт с позиции верховенства международного права и принципа соблюдения добрососедских отношений, подчеркнуто старается держаться в стороне и не дает свободу рук «Аль-Каиде», рвущейся использовать иракскую территорию для вмешательства в сирийские дела. Имеются и другие примеры, свидетельствующие о желании Ирака играть независимую роль на региональной и международной арене.

Почему у США не получилось добиться максимально желаемого результата? В немалой степени это становится более понятным, если посмотреть на то, как американцы с союзниками вели себя в Ираке.

После окончания войны вся полнота власти — законодательной, судебной и исполнительной — принадлежала американской оккупационной администрации под руководством «проконсула» Пола Бремера (Paul Bremer), которая отменяла и принимала законы, смешала и назначала, определяла все и вся. И гигантские суммы в тот период ушли «куда следует». Бремер, кстати, резвился на своем посту около года и при первой же возможности, не дожидаясь окончания назначенного срока, в темном костюме и светлых замшевых ботинках рванул домой в вертолете, прекрасно понимая, что за исчезнувшие деньги в особо крупных размерах — приводятся цифры в 20 и более млрд долларов США — придется как-то отвечать. На родине ему быстро дали высшую награду США и сразу после этого постарались о нем забыть. Наверное, посчитав, что копаться в этом деле все равно что играть в американский футбол на минном поле, но неизмеримо опаснее.