Убийство царской семьи. Полная версия - [18]
Когда Керенский отправлял семью в Тобольск, он говорил Кобылинскому: “Не забывайте, что это бывший Император. Его семья ни в чем не должна нуждаться”.
Почему слово его разошлось с делом?
Он показал при допросе: “Конечно, Временное Правительство принимало на себя содержание самой царской семьи и всех, кто разделял с ней заключение. О том, что они терпели в Тобольске нужду в деньгах, мне никто не докладывал”.
В показании Кобылинского значится: “…Все эти истории были мне тяжелы. Это была не жизнь, а сущий ад. Нервы были натянуты до последней крайности. Тяжело ведь было искать и выпрашивать деньги на содержание царской семьи. И вот, когда солдаты вынесли постановление о снятии нами, офицерами, погон, я не выдержал. Я понял, что больше нет у меня власти, и почувствовал полное свое бессилие. Я пошел в дом и попросил Теглеву доложить Государю, что мне нужно его видеть. Государь принял меня в ее комнате. Я сказал ему: “Ваше Величество, власть выскальзывает из моих рук. С нас сняли погоны. Я не могу больше Вам быть полезным. Если Вы мне разрешите, я хочу уйти. Нервы у меня совершенно растрепались. Я больше не могу”. Государь обнял меня одной рукой. На глаза у него навернулись слезы. Он сказал мне: “Евгений Степанович, от себя, жены и детей я Вас прошу остаться. Вы видите, что мы все терпим. Надо и Вам потерпеть”. Потом он обнял меня, и мы поцеловались. Я остался и решил терпеть”.
Первые меры большевиков по адресу семьи
Большевики еще более ухудшили денежный вопрос. Это было самой первой их мерой.
23 февраля 1918 года полковник Кобылинский получил от комиссара по Министерству Двора Карелина телеграмму. В ней говорилось, что “у народа нет средств содержать царскую семью”. Она должна жить на свои средства. Советская же власть дает ей квартиру, отопление, освещение и солдатский паек.
В то же время запрещалось тратить из своих средств больше 600 рублей в месяц на человека.
Это все ухудшало жизнь. Со стола исчезли кофе, сливки, масло. Стол вообще стал хуже, скуднее. Испытывали нужду в сахаре. Были уволены 10 служащих.
12 апреля от пика пришло письменное распоряжение об аресте Татищева, Долгорукова, Гендриковой и Шнейдер.
Но солдаты пошли дальше. Они самовольно арестовали всех лиц, бывших при семье, не исключая и прислуги. В это время они и поселили их в губернаторском доме. Только один англичанин Гиббс упорно боролся за свою свободу и настоял на своем.
Глава VI
Последние дни в Тобольске перед увозом Государя
Этот период кончился 26 апреля 1918 года.
Семья оказалась в Екатеринбурге, где она нашла себе вечное успокоение.
Что же означал увоз ее из Тобольска?
Я считаю факты, разрешающие этот вопрос, самыми важными во всей системе следствия. Они и самому преступлению над Царем и его семьей придают особый характер, имея для нас, русских, глубокое национальное значение.
В сознании этого я буду излагать их наиболее детально.
Вспомним несколько прошлое.
В первое время жизни семьи в Тобольске власть над ней была в руках полковника Кобылинского. Потом приехал комиссар Панкратов с помощником своим Никольским.
Вследствие целого ряда причин власть постепенно стала переходить в руки солдат, и они сделались единственными распорядителями в жизни семьи.
Конечно, самое нарастание их властвования шло медленно. Я думаю, что самым сильным толчком для этого послужил большевистский переворот в центре.
Появилось состояние какой-то неопределенности: в центре новая власть, а здесь – агенты старой.
Было много причин, побуждавших солдат выяснить эту неопределенность.
Самой главной была неаккуратная выплата суточных денег. Требования солдат, иногда очень бурные, обрушивались на Кобылинского. Он писал в центр бесконечные бумаги. Центр молчал. Боясь за царскую семью, на которую могла пасть злоба солдат, Кобылинский занимал деньги, успокаивая страсти.
Большевистский переворот сильно осложнил положение Кобылинского. Раньше он занимал деньги у губернского комиссара под авторитет Временного Правительства. После большевистского переворота занимать стало не у кого.
Выгнав Панкратова и Никольского как людей им совершенно чуждых и бесполезных, солдаты не дерзнули поднять руку на Кобылинского. Но они неизбежно пришли в конце концов к выводу: нужен постоянный комиссар из центра.
Такое настроение передалось всем лицам, окружавшим семью. Читая дневник Гендриковой, видишь, что все изо дня в день ждали, когда же приедет этот комиссар.
Комиссар Яковлев. 22 и 23 апреля
Он прибыл в Тобольск 22 апреля.
Он назывался Василием Васильевичем Яковлевым и держал себя как высокое лицо. При нем был отряд красноармейцев в 150 человек. В его свите был даже особый телеграфист, через которого шли сношения по телеграфу.
Яковлев прибыл в Тобольск вечером и остановился в доме Корнилова.
Было уже поздно. Комиссар ничем себя не проявил в этот день.
23 апреля утром он явился к полковнику Кобылинскому, отрекомендовался ему “чрезвычайным комиссаром” и предъявил свои документы.
Их было три. Все они исходили из ЦИКа и имели подпись председателя ЦИКа Свердлова.
Первый документ был удостоверением о личности Яковлева. В нем говорилось, что он – член ЦИКа, что на него возложено поручение “особой важности”.
В 1918 году в Екатеринбурге было совершено зверское преступление.Мать, отец и их дети – четыре девочки и маленький мальчик – были жестоко убиты. Их достреливали в упор, добивали штыками. Стены комнаты, забрызганные кровью, расчлененные тела, попытка скрыть следы преступления…Появись такое сообщение в прессе, даже в наше криминальное время, оно заставило бы многих содрогнуться. Но без малого 100 лет назад убили не просто семью – убили царскую семью, пытаясь покончить с тысячелетней исторической Россией.
Публикуемый доклад является официальным заключением следствия, составленным по распоряжению вдовствующей Императрицы Марии Феодоровны лицом, руководившим следствием.Этот документ имеет огромную историческую ценность, он в полном смысле слова уникален. Уникальность его заключается в том, что он является единственным официальным документом, в котором от лица следствия и Правительства адмирала Колчака свидетельствуется об убийстве Государя и всей Его Августейшей Семьи вместе с Их верными слугами, о способе этого убийства и о судьбе честных останков убитых.Опубликовано: Журнал Московской Патриархии.
До сих пор читателям, интересующимся «романовской» темой, был известен один-единственный русский вариант этой книги, опубликованной в 1925 году в Берлине, после смерти следователя Соколова, князем Н. Орловым. Сложные события начала XX века заставляли людей по-разному оценивать этот вариант книги, описывающей острейшие события расследования. По-разному относились и к личности Орлова, которому достались многие документы следователя после его скоропостижной кончины. С начала XX века не существовало другого варианта книги следователя на русском языке.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.