Убийственные именины - [38]

— Это вряд ли, — важно заметил врач, споласкивая ладони под струей из рукомойника с таким выражением лица, будто провел удачную операцию по пересадке нового, более сообразительного мозга в пустую Ларискину голову, — разве что ее, скажем, накормили этими таблетками: силой или обманом. Женщину в состоянии истерики легко заставить принять опасную дозу чего угодно. Надо только сказать: "Выпейте, вам это поможет" — и все. У нее не было недоброжелателей?

— Вы, доктор, мойте руки, а потом мы вас отвезем, — со значением произнесла Зинаида, особенно упирая на обращение "доктор".

Врач понял ее намек, хмыкнул и направился к двери. Данила пошел за ним. В комнате остался Иосиф и Зинаида, растерянно проводившая Даню взглядом.

Иосиф смотрел на желто-зеленое, обморочное Ларкино лицо и размышлял: "Могла ли вообще Фрекен Бок покончить с собой из-за ссоры с мужем? Конечно, характер у Лариски не Варькин, а, скорее, отцовский: она легко впадает в панику, не умеет себя в руках держать, у нее склонность к демагогии, и тому подобное. Нет, все-таки любая баба перво-наперво попыталась бы изменить ситуацию в свою пользу: помириться или с мужем, или с любовником, а то и с ними обоими. А если не удалось примирить противников, тогда можно и истерику закатить, буйную, смачную, от души. Но чтобы сразу травиться? Быть того не может!" И Ося пришел к выводу, что Лариса не стала бы, не поскандалив как следует со своими мужиками, побитыми накануне скамейкой, вот так по-английски, не попрощавшись, губить свою молодую жизнь. Значит, снова не обошлось без таинственного злодея.

В этот самый миг сзади к нему подошла Зинаида и похлопала замершего с задумчивым видом Иосифа по плечу:

— Ося, посидишь с ней? Я пойду кофе сварю.

Иосиф повернулся к Данилиной тетушке, охнул и широко раскрыл глаза: умывая полумертвую, всю перепачканную в каком-то мусоре и паутине, до крови исцарапанную, с искусанными губами, Лариску, Зина и сама промокла до нитки, и ее тонкая ночнушка стала прозрачней стекла. Так, что красивое тренированное тело и холеная золотистая кожа Зинаиды были открыты взору намного больше, чем позволяли даже самые нестрогие правила приличия. Зина недоуменно смотрела на неадекватную Осину реакцию, подняв брови, но потом, взглянув на себя, как-то по-птичьи пискнула и убежала за ширму. "Интересно, сколько ей лет?" — размышлял Иосиф, заинтересованно рассматривая цветочки на простынке, обои на стене, букетик на окошке, и с трудом преодолевая желание обернуться и посмотреть, что там делает за ширмой Зинаида. Та вначале шуршала чем-то и тихо хихикала, но вскоре вышла во вполне пристойном виде, строго поглядела на Осю и попросила не спускать глаз с Ларисы, пока она, Зина, варит кофе.

Бдительно таращиться на спящую Лариску уже не было нужды: ее могучий изотовский организм, похоже, уже переработал все токсины. В ближайшие сутки все нормализуется. "Может быть, этот маленький инцидент с суицидом заставит Лариску выбрать между верным мужем и минутной придурью!", — безжалостно решил Ося, — "Вот Буриданова ослица: есть у тебя два снопа соломы, надо выбрать один и сожрать, а она стоит, тупо их разглядывая, пока не сдохнет с голодухи. Будем надеяться, что Ларка не такая уж ослица, а хоть чуточку умнее! Хотя тогда… тогда это не ее рук дело, это покушение. Причем кого-то из своих, как и на поминках со мной и с Данькой. И тоже отравление. Так, надо расслабиться, не то свихнусь!" Иосиф уселся в кресло и обвел взглядом Зинину комнату в поисках какой-нибудь книги или журнала, чтобы убить ближайшие пару часов. Но в эту минуту вошла Зоя и прогнала его, посоветовав пойти поспать, или выпить кофе, или нарубить дров и принести воды, а не путаться под ногами, изображая квалифицированную сиделку. И тогда Ося направился вниз, на кухню, к Зинаиде.

В небольшую чистенькую кухню набилось довольно много народу. Подниматься в несусветную рань из-за стихийных и семейных катаклизмов становилось доброй традицией в Мачихино. Все бегали с тряпками и вениками, прибирая верхний этаж. Лариса ухитрилась в полувменяемом состоянии проползти через весь коридор, походя, вернее, "поползя", свалила на пол толпу тонконогих, хлипких столиков и перебила целую витрину стоявших на них безделушек.

— Хорошо, что у моей племянницы такой крепкий желудок, не то, что психика, — усмехнулась Зина, обращаясь к вошедшему Гершанку, — По крайней мере испугалась вовремя, пока еще силы были двигаться. Не иначе, наша перезревшая Джульетта в фазе затмения находилась. Хорошо, просветление вовремя нашло… — Зинаида запнулась, представляя себе еще один бездыханный труп, снова милицию, похороны и прочие ужасы, — Не то опочила бы вечным сном. Девчонки без матери чуть не остались, а Руслан — папой-одиночкой. Вот дуреха!

— Да уж… — рассеянно подтвердил Иосиф, беря чашку и садясь за стол, — А где Руслан-то?

— В саду курит, весь издергался: белый, аж синий, губы трясутся. Даня его успокаивает из последних сил. Теперь считает, что он — всему причина, а Лариска — вообще голубица белокрылая, дева кроткая. Похоже, друг Иосиф, изменница-то наша… совсем даже неглупый шаг сделала, а? Не находишь? — Зинаида искоса, как-то плотоядно взглянула на оробевшего Осю, — Муж уже за нее переживает, любовник начнет переживать, когда узнает, какой ужас приключился с романтической Лариской…