Убийственная связь - [24]

Я бросила взгляд на Стокера, размышляя об уязвимости Эдди. Даря дорогостоящее доказательство привязанности такой женщине, он прямиком отдавал себя в ее власть.

— Тогда она вряд ли будет шантажировать одного из своих гостей?

— Моя дорогая Вероника, это полностью противоречит ее интересам. Что называется, убить гусыню, несущую золотые яйца! Она зарабатывает тысячи на своей клиентуры. Если бы пошел малейший шепот о ee неосторожности, ей пришлось бы немедленно закрыть двери.

Его светлость сделал непродолжительную паузу и добавил:

— И учитывая количество чрезвычайно заметных правительственных деятелей, которые осчастливили эти двери, полагаю, леди получила бы длинное тюремное заключение в придачу.

Прежде чем я успела задать какие-либо дополнительные вопросы, Тибериус поднялся, оживленно потирая руки.

— Теперь давайте займемся делом. У нас не так много времени. Бог знает, сколько часов понадобится, чтобы заставить Стокера выглядеть респектабельным джентльменом.

Глава 7

В конце концов, минуло три часа, прежде чем мы подобрали подходящий гардероб для Стокера. Он решительно возражал против всего яркого в стиле Тибериуса, и поскольку виконт имел страсть к красивым тканям с драматическими разрезами, битвы были обильными и жаркими.

— Я похож на помощника чертовового иллюзиониста, — протестовал он, щелкнув оборкой на манжете особенно элегантного ансамбля.

— Ты и есть иллюзионист, — откликнулась я.

— Но не профессионально, — парировал он. — И я не вижу необходимости в кружевах.

Выражение Тибериуса стало страдальческим.

— Это алансонские кружева, ты, филистер. Наряд был создан для эксклюзивной костюмированной вечеринки, устроенной королевой Богемии!

Виконт отступил, оценивая.

— Как ты это делаешь? — пробормотал он. — Ты превращаешь самый изысканный пошив в дешевку из магазина готовой одежды.

— Я чувствую себя нелепо, — с чувством вставил Стокер.

Виконт с болью вздохнул.

— Ты не сможешь нoсить это, мой мальчик. У тебя нет апломба. Очень хорошо, будешь пиратом. Твои собственные брюки должны подойти. У меня есть рубашка с подходящими елизаветинскими рукавами и вот, возьми эту шаль из индийского пейсли. Наденешь ее как пояс, чтобы держать абордажную саблю и пистолеты.

Стокер закатил глаза к небу.

— Я не ношу сабли и пистолеты.

— Тем более дурак, — сказал ему Тибериус. — Полагаю, Вероника будет вооружена до ее красивых зубов.

Виконт сунул одежду Стокеру и поманил меня в соседнюю гостиную.

— Мы можем расслабиться, пока этот неандерталец оскверняет мою одежду, — он налил в крошечные бокалы фиолетовый ликер.

— Скажите мне, что вы думаете о напитке, — произнес виконт прочувствованно.

Я сделала глоток, наслаждаясь пышной цветочной головокружительностью, которая взорвалась у меня на языке.

— «Crème de violette!» — воскликнула я. — Узнаю вкус. Это дело рук Жюльена д'Орланда.

Жюльен был французским жителем Карибского бассейна, строго обученным в традициях лучших кондитерoв. Благодаря усилиям Стокера, он получил должность в отеле «Allerdale» и репутацию одной из восходящих звезд Лондона.

— Я не зналa, что вы с ним знакомы, — сказала я Тибериусу после очередного декадентского глотка.

— Стокер представил нас. Жюльен организовал для меня ряд частных развлечений, — объяснил он.

Мне показалось, что он собирается сказать что-то еще, но его светлость затих, тень затуманила глаза.

— Тибериус? — я окликнула его тихо.

Его рот изогнулся в насмешливой улыбке.

— Ах, она хочет сыграть Флоренс Найтингейл[5], измерить температуру моей души и оценить состояние здоровья моего ума. Скажитe, медсестра, каков прогноз? Буду ли я жить? Каков ваш экспертный диагноз моей болезни.      

— Разбитое сердце, — грустно сказалa я.

— Краткий и точный, — он допил свой фиолетовый ликер, деликатно чмокнув губами. — Я распознаю сено, свежее зеленое сено. А вы?

— Тибериус, — позвала я снова.

Он отложил свой бокал в сторону и глубоко вздохнул.

— Вероника, не просите меня сбросить маску, даже для вас.

— Так страшно быть честными друг с другом? Чего вы боитесь?

Тибериус покатал изысканный бокал между ладонями.

— Что если потеряю маску, никогда не найду ее снова.

— Это не катастрофa. Вы играли роль бесшабашного развратника достаточно долго, не так ли?

Брови снова поднялись.

— Моя дорогая Вероника, если я не такой, как вы описали, то кто я?

Я накрыла его руку своей.

— Человек, заслуживающий, чтобы его видели таким, какой он есть.

Он смотрел на наши руки, где они касались.

— Благослови вас Бог, милое дитя.

— Вы говорите так, как будто вы Мафусаил. Дедушка, принести вашу трость и тапочки?

— Я был прав, называя вас нахальной девицей! — виконт вытащил руку из-под моей. — Я привязан к вам, Вероника. Больше, чем к любой из женщин, с которой я не спал. Не заставляйте меня сомневаться в этом.

Я слишком сильно давила на него, но учитывая все совместно пережитое, находила свою назойливость оправданной. Я откинула голову и осушила остатки великолепной фиолетовой смеси.

— Отлично. Укрывайтесь в своем маскараде, если этa иллюзия дает вам утешение. Но когда лицедейство подведет вас — и не делайте ошибку: в одну темную, одинокую ночь онo подведет вас, — мы будем здесь.