Убийственная реклама, или Тайна работодателя - [138]

…Такой же вопрос стоял перед Толиком. Он ощущал себя рыбой, которой предлагают деликатесы, нашпиленные на крючки. И все эти деликатесы он выбрал самостоятельно.

— Вы можете ответить мне на один вопрос? — спросил он, не желая поддаваться на явную провокацию главного редактора.

— Валяй, задавай! — взмахнув левой пятерней, ответил тот.

— Я еще могу уйти?

Повисла пауза, показавшаяся Толику вечностью. Даже бег секундных стрелок часов, висящих над их головами, стал медленным и гулким. Они, будто камни, падали в глубокий-глубокий колодец. Солнечный зайчик пригрелся на ноге Толика, который залез в задний карман и нащупал зубья звезды, парно смотрящие вверх.

— А кто тебя держит? Но ты лишишься всего. К чему такая жертва?

— Я хочу остановить смерть, — ответил Толя.

— Это невозможно. Пока есть жизнь, будет и она, — пространно сказал Олег Викторович, напоминавший кота, забавляющегося с мышкой.

— Но Сергей нашел способ! — возразил Толик, чувствуя, как подрагивают кончики пальцев и снова становится легко в коленях.

— Какой? Ивлев? Если бы не бестолковые санитары, упустившие его, то ты спокойно продолжал работать, не заботясь о пустяках, не мучаясь угрызениями совести…

— Значит, мне на роду написано было узнать!

— Ты веришь в судьбу и в невозможность ее изменить? А разве ты не знаешь, что мог избежать этого сценария?

— Вы говорите о принципе «троицы»? — уточнил Толик.

— Вот видишь, — всплеснул руками толстяк, и его щеки подпрыгнули вверх, — Ты все знаешь. Так зачем спрашиваешь меня, что делать?..

…Она тоже спросила: «Что ты хочешь делать?»

— Мне нужен Толян-друган, вот и все, — прошептал Гена, а это был именно он. Наклонившись так низко, что кровеносные сосуды, просвечивающиеся на веках и в глазных яблоках, показались ей огромными красными ветками сказочных деревьев, он ждал ответа.

— Он сейчас в Москве, — сказала Полина и зажмурилась потому, что он замахнулся на нее.

— Зачем врать! — рявкнул он.

— Я не лгу, он два дня назад уехал по работе, — задыхаясь от давившего на грудь тела, прохрипела женщина.

Гена замолчал, подняв голову вверх, словно волк, готовый завыть. С тропинки послышались голоса, и он зажал рот Полины ладонью, испачканной в пыльце. Когда он убрал руку, то на ее губах остался желто-зеленый налет.

— У него есть телефон? — спросил Гена, пошевелившись, причиняя ей резкую боль.

Она кивнула, тогда он задал следующий вопрос:

— А у тебя есть мобильник?

— Да, — прохрипела женщина. — В сумочке.

— Ты не виновата, — говорил он, пытаясь найти сотовый. — Ты связалась ни с тем мужиком. Но я тебя не трону, — при этом он почти сполз ей на шею, уткнувшись гульфиком в подбородок.

Она непроизвольно дернулась, и дышать стало еще труднее. Тогда она попыталась сказать, чтобы он поднялся выше, но изо рта шел хриплый свист. Ее руки были обездвижены, но она напряглась и выгнула спину.

— Неудобно сижу? Сейчас исправим, — переползая на грудь, произнес мужчина. — Если бы ты знала, как мне было плохо сидеть там, в лечебнице. Чтобы сбежать оттуда, пришлось очень сильно потрудиться, очень сильно. А вернувшись домой, я никого не нашел. Моя мать пропала. А виноват твой хахаль!

— Твоя мать в Москве! — выкрикнула Полина и получила обжигающую пощечину, задевшую губы.

— Не ори, сука! Плевать мне, где моя мать! Мне нужен Толька! — выплюнул он.

Она замолчала, видя небо в искаженном виде из-за выступивших слез. Гена же нашел телефон, разобрался в клавишах, отыскал в записной книжке сотового номер, озаглавленный «Толенька», вызвал его…

…Ему не удавалось получить конкретных ответов. Олег Викторович играл с ним, дразнил, пытаясь заставить думать так, как было выгодно ему. Чувствуя, что может сломаться, наброситься с кулаками на тушу главного редактора и пропасть, Толик засунул руку в карман и перевернул амулет-звезду одним зубцом вверх, в надежде получить поддержку, подпитку для борьбы с этим продавшим душу злу получеловеком.

— Так что ты будешь делать, Анатоль? — настаивал с выбором редактор, не забывая улыбаться.

— А что я могу?!

— Можешь ответить на звонок, — удивил собеседника толстяк. — Это очень важный звонок, решающий.

— В смысле? — не понял Толя, но достал из кожуха телефон, включил его. После короткого приветствия он затрезвонил. На дисплее высветилась надпись: «Полина». Он посмотрел на главного редактора, затем ответил:

— Да, Полин?

— А вот и не угадал, — тут же ответил ему знакомый мужской голос.

— Кто это?! — вставая с места, шаря взглядом по кафе, спросил Анатолий.

— А это Гена, да не один…

Из трубки послышались шорохи, шумное дыхание и хриплый голос, ее голос:

— Толенька, он не врет. Он на…

«Хватит!» — донеслось до Толика, ощущающего, как возвращается тошнота, обильный пот выступает по всему телу. Его глаза встречаются со стеклами очков Олега Викторовича, довольно улыбающегося.

— Слышал! Я с твоей подружкой, — сказал в трубку Гена и тихонько рассмеялся, зажимая правой ладонью рот женщины, замершей под его весом. — Точнее, я на ней…

— Ты! Тварь! — выкрикнул Толик.

Бармен и несколько посетителей посмотрели в его сторону. Олег Викторович разразился смехом. С его губ в разные стороны полетели капельки слюны. Несколько попало на рубашку теряющего надежду мужчины, прижавшего к уху мобильный телефон.