Убийства в замке Видер - [14]

— Господи, как мне это надоело! — раздражённо сказала Габи, поднимаясь. — Вчера, сегодня. Может, хватит? Из — за вас нервы на пределе. Мы приехали сюда развлекаться, а не слушать ваши перепалки… Я пойду подышу свежим воздухом, — повернулась она к Руппрехту, и тот рассеянно кивнул, почёсывая собачонку за ухом.

— Я с вами, — вскочила с кресла Ангелика.

— Ну куда вы, куда, — лениво бросил Потсдорф. — Слышали, всё занесло снегом. Куда вы пойдёте?

— Слуги расчистили возле замка, так что мы лучше прогуляемся, чем будем слушать ваши остроумные реплики, — сказала Габи, взяла Ангелику под руку, и они вышли.

— Пожалуй, я тоже пойду, — нарушила молчание Берта и вышла из гостиной, провожаемая взглядами Райне и Бейкера.

— Ещё одна прекрасная нимфа бежит, оставив нас в одиночестве, — прокомментировал Потсдорф и повернулся к Бейкеру. — Кстати, вы вчера так и не сказали, как оказались здесь. Какого чёрта делает англичанин в Германии?

— Дела, — уклончиво ответил Бейкер.

— Да неужели? Очень странно.

— Странно иметь дела в Германии?

— Слушайте, вы уже надоели. Пожалуй, я тоже пойду подышу свежим воздухом, — сказал Шондер и быстро вышел из гостиной.

— Вам ужасно будут рады там, на улице, — крикнул вслед Потсдорф и поинтересовался у вошедшего дворецкого, который держал в руках поднос с блюдом, прикрытым металлической крышкой: — Эй, ты, как тебя там, где мои яйца?

— Я принёс их, герр Потсдорф.

Потсдорф приподнял металлическую крышку, прикрывавшую блюдо с яйцами, и подозрительно уточнил:

— Они вкрутую?

Во взгляде дворецкого промелькнула растерянность.

— Вы просили всмятку, герр Потсдорф.

— Ну а теперь я хочу вкрутую, — сердито ответил Потсдорф, кидая крышку на поднос. — Чтоб через пять минут были. Ты всё понял?

— Но это невозможно, герр Потсдорф. Вкрутую варят десять минут.

С минуту Потсдорф смотрел на невозмутимого дворецкого, а потом сказал раздражённо:

— Ты мне надоел. Ладно, чтобы через десять минут яйца были здесь.

— Слушаю, господин, — спокойно сказал Хельмут и степенно вышел.

— Если случится убийство, я первый обвиню его, — сообщил Потсдорф и сказал повелителю моды: — Никогда не любил дворецких. Они вечно вынюхивают. Что вы думаете по этому поводу? — обратился он к Фреджу, который всё это время читал книгу, не проронив ни слова.

— Никогда не думал об этом, — ответил физик, не поднимая глаз от книги.

— Подумайте, подумайте, и никогда не берите к себе в дом дворецкого… А что баронесса? Она не представала пред вашими очами, не приветствовала с добрым утром?

— Всё это вы благополучно проспали, потому что слишком много выпили вчера, — тихо заметил Райне.

— Ну да, я выпил. И что такого? Можно подумать, нельзя. Эй ты, дворецкий, тебя только за смертью посылать! — закричал Потсдорф, и Руппрехт чуть не выронил собачонку из рук.

— Господи, нельзя потише? Ди — Ди не любит шума.

— Да мне плевать, что ваша вшивая собачонка любит, а что терпеть не может…Эй, ты, дворецкий!! — ещё громче закричал актёр. — Какого чёрта?! Где тебя носит, исчадие ада? Дворецкий!!

— Его зовут Хельмут, — сказал Райне и вышел.

Ещё немного, и смазливое лицо актёра претерпело бы некоторые изменения, но Райне удалось сдержаться.

Свежий воздух — вот что ему нужно.

Надев пальто, Райне вышел из замка.

Глава шестая. Прогулка по снегу

Габи, Ангелика и Берта медленно прохаживались по прочищенной узенькой дорожке. Сначала разговор не клеился, но потом Берта бросила несколько слов, Габи ответила, и завязался разговор, в который постепенно вступила и Ангелика, оказавашаяся очень застенчивой девушкой, не смотря на свою популярность и красоту.

Вокруг было красиво. Первый снег укрыл просторы, небо было синим, и ярко светило солнце. Всё это напоминало пейзаж с фотографий горных курортов.

Разговаривали обо всём. Ангелика рассказала, как попала в модельный бизнес, Габи поведала, как давно и верно служит Руппрехту, а потом они заинтересовались дальнейшими планами Берты: как долго ждать нового захватывающего детектива? Но Берта оказалась крайне скупа и сказала, что в данный момент думает о том, как бы отдохнуть, не наталкиваясь на Потсдорфа.

Этого хватило, чтобы Габи стала язвительно высказываться насчёт актёра.

— Потсдорф! Никогда не нравился мне такой тип — и не зря. Всегда казалось, что он ненастоящий. Вам так не казалось? — повернулась Габи к Ангелике, и та смущённо призналась:

— Я всегда ходила на все его фильмы. Мне он очень нравится.

— Все его фильмы!.. Очень нравится!. Какие все его фильмы? Один фильм, в котором роль никакая. Вы видите, какой он на самом деле? Честное слово, этот грубый спортсмен нравится мне больше, чем Потсдорф.

— Он слишком грубый, — неуверенно сказала Ангелика.

— Зато правду в лицо говорит, а не капает ядом, как Потсдорф. А эта Бинди Би… — неприязненно сказала, помолчав, Габи. — Иногда мне её придушить хочется. Возомнила себя центром вселенной, а ничего, кроме внешности, нет. Слышали её так называемое творчество? Это же не пение, а кошачий вой.

— Вам на язык лучше не попадаться, — заметила Берта.

— Я очень терпеливый человек, но всякому терпению приходит конец. Эта парочка вывела меня из себя.

— А мне очень нравится Райне, — смущаясь, сказала Ангелика.