Убийства в Солтмарше. Убийство в опере - [37]

Миссис Брэдли кивнула. Ее черные глаза смотрели прямо вперед, на дорожку, а на губах появилась ласковая улыбка. Во всяком случае, мне показалось, что ласковая.

– Если верить словам Куттса, – продолжал я, – он отправился гулять к морю мимо каменоломен и вышел из дому около девяти или чуть позже… О Господи!

Миссис Брэдли словно очнулась и снова заулыбалась.

– Именно! – отозвалась она. – Допустим, викарий явился в бухту уже после убийства. Допустим, он знал, что там на него может наброситься Берт. Допустим, в конце концов, что Мэг Тосстик погибла от его руки. Вот вам причина выходок миссис Куттс! Вот причина ее горя.

Я, хотя минуту назад высказал ту же мысль, отрицательно покачал головой:

– Не убьет он никого. – И был в том убежден.

– Факты есть факты. А из наших сведений о передвижениях викария в ночь убийства вытекает следующий факт: до встречи с Бертом и его слугой у него было и время, и возможность убить Мэг Тосстик. Далее – если права его супруга, правы местные жители и он отец ребенка Мэг, то у него куда больше мотивов устранить девушку, чем у Боба Кэнди. Впрочем, это мы уже обсуждали. Самый мучительный для него вопрос: как долго будет она хранить тайну? Неприятнейшее, отвратительное положение для пастыря деревенских душ.

Я пришел в смятение. Нет, в виновность Куттса я не поверил, да и вообще не верил ни тогда, ни потом, разве что разумом, если так можно выразиться, допускал. Однако версия выстраивалась убедительная. И помимо прочего, пусть полиция и арестовала Боба Кэнди, у бедняги было всего пятнадцать минут, чтобы и убийство совершить, и набрать в погребе три дюжины пива разных сортов, а у викария – час, а то и полтора. Миссис Брэдли я об этом не сказал. Не очень-то я ей доверял!

– Поговорю с Бертом, – решил я, – и узнаю, когда они напали на викария.

– Прекрасно! Я иду с вами. Вы не против пойти более длинным путем, мимо почты? Мне ведь нужно еще письмо отправить.

Берт сидел в мансарде. Он радушно нас встретил, предложил выпить и стал со смехом рассказывать о случившемся в церкви.

– Послушайте, Берт, – начал я, – помните ту ночь, когда вы связали викария и заперли в…

– Да ну его! Кто прошлое помянет… ладно? Уж после того, как я вчера в церкви для него постарался, знаете ли!

Он поднял штанины и продемонстрировал синяки на лодыжках. Мы посочувствовали, я поблагодарил его за помощь.

– Я только хотел спросить, в котором часу вы заметили викария, – пояснил я. – Мы пытаемся найти факты в пользу Боба, для суда.

По мнению Берта, было двадцать минут одиннадцатого или половина. Казалось, убийство его совсем не интересует – он даже не спросил, как информация о викарии может помочь Бобу Кэнди.

– Не раньше? – уточнил я. Сердце у меня вдруг затрепетало.

– Раньше – никак. Около шести я ушел с праздника, дома выпил чаю, потом двинул в бухту, помог выгрузить книги. Мой чертовски точный перевод «Сестричек-озорниц», вот так, мой мальчик. – Он похлопал меня по коленке. – В Англии стоит восемнадцать шиллингов шесть пенсов, да, миссис Брэдли. – У него еще хватило нахальства ей подмигнуть. – Продается из-под полы, зато почти задарма. А ты, парень, до сих пор Браунингом увлекаешься? А то, может, таки захочешь почитать – чтоб сразу пасть в объятия Велиала[11]? Хотя, парень, поздно уже. Джентльмен умрет, а слова не нарушит! Да и вон та леди, стоит мне теперь хоть до обложки дотронуться, мигом меня засадит, верно, миссис Брэдли?

Итак, подтвердились мои худшие опасения. Викарий мог успеть все – и совершить убийство, и прийти в бухту к началу одиннадцатого.

– Ничего, – сказала миссис Брэдли, когда мы подходили к Манор-Хаусу. – Это только один. Давайте проверим передвижения сэра Уильяма.

– Так ведь он после ссоры с викарием пришел прямо сюда, разве нет?

– Пришел.

– Ну вот! – Я удивился, что она вообще упомянула его имя.

– Ну вот, – согласилась она.

Я смотрел на собеседницу в упор, но никак не мог понять, что означает ее насмешливая улыбка. Наконец она сказала:

– Ладно, возьмемся тогда за Эдви Дэвида Берта. Заметьте, мой мальчик, – если у викария нет алиби, то и у Берта тоже нет.

– И у Йорка! – Я сразу взбодрился. – Взяться нужно за Йорка. Он – сама простота и все нам выложит. Ему и невдомек будет, почему его расспрашивают.

– Прекрасная мысль! Начнем, Макдуф!

– Что, сейчас?

– А почему нет?

Мы пошли обратно в гору, мимо каменоломен, в Бунгало. Миссис Брэдли и не подумала потихоньку обогнуть дом и незаметно для хозяина найти Фостера Вашингтона Йорка. Она прошла прямо к главному входу и позвонила. Открыл сам Берт. Волосы у него были всклокочены, взгляд отсутствующий; в руке он держал авторучку. Распахнув дверь, он некоторое время хмуро таращился на нас. Теперь он походил на настоящего убийцу, а никак не на гостеприимного хозяина, принимавшего нас час назад.

– К дьяволу! Я занят! – И он захлопнул перед нами дверь.

– Вот так, – сказала миссис Брэдли со своим жутким смешком. – Теперь сосредоточимся на нашей цели.

Она отправилась на задний двор, где мы и нашли слугу, который колол дрова.

– Вы знали, что Берт не станет с нами разговаривать? – спросил я у миссис Брэдли.

– Конечно. Он всегда в это время пишет. Согласитесь, что так лучше брать интервью у нашего приятеля с топором, чем если бы мы тайком от хозяина дома крались бы сквозь смородиновые кусты. – И миссис Брэдли, гукнув, ткнула меня в ребро.