Убийства в поместье Лонгер. Когда я в последний раз умирала - [6]

— Хорошо, я поеду и всех повидаю, — кивнул Годфри, решив наконец, что в портвейне нет яда. — Всегда лучше говорить лицом к лицу. Отправлюсь прямо завтра. Так лучше. Они живут менее чем в двадцати милях друг от друга, а обиталище Дженкинсов чуть дальше тридцати миль от нас, так что я смогу заехать ко всем в один день, если не проводить в каждом доме слишком много времени.

— Я полагаю, — уныло протянул Мальпас, — если другие люди захотят участвовать в этом чертовом тупом замысле, то и нам придется лезть в ту же бочку.

— Смотри на проблему иначе, мой мальчик, — отозвался его отец. — Это исключительно вопрос того, какая ветвь семьи унаследует около половины миллиона фунтов.

— Я бы не сказал, что так уж страстно желаю эти деньги, — задумчиво произнес Фрэнсис. — Но мне бы очень не понравилось отступить, чтобы дать дорогу Дику Каузу. Помню его — робкий червяк. Имел наглость хвастаться своими успехами в школе. И совсем тощий, ха!

— А племя Браун-Дженкинсов сплошь из невежд, — заявил Гилари. — А почему бы нам не отправиться туда? Вполне неплохие каникулы. Возьмем мотороллеры, будем гулять, и я осмелюсь предположить, что там может быть нормальная площадка для крикета, если знать, где ее искать. Хотелось бы понять, на какой срок мы там застрянем?

— Я бы тоже поехала, — неожиданно вступила в разговор Присцилла. — Составлю компанию тетушке Паддикет. Кроме того, Диготы живут поблизости, у них есть корты, и можно будет поиграть в теннис. Я училась в школе вместе с Маргарет Дигот, а Рекс Дигот всегда был приятным парнем.

— Я бы определенно поехал, будь я на вашем месте, — произнес Годфри, обращаясь к сыновьям. — В худшем случае вас ждет изобилие свежего воздуха и упражнений. В лучшем… Ну, если ваша двоюродная бабка проникнется симпатией к одному из вас… Конечно, сама по себе идея абсурдная, но для чего еще существуют старики, как не для того, чтобы портить молодым жизнь дурацкими идеями?

— И почетный член общества, — ехидно сказала Присцилла, — вернулся на свое место под гром аплодисментов.

— Посмотри сюда, — воскликнул Клайв Браун-Дженкинс, — когда я говорю «резиновый клапан», разве я имею в виду внутреннюю камеру?

— Тогда ты должен сам ухаживать за собой, — усмехнулась его сестра Селия, после чего сунула руки в карманы джемпера и ушла в дом.

Клайв поднялся и вытер испачканные в смазке ладони об уже грязный комбинезон. Недовольно хмыкнув, он раскрутил переднее колесо собственного велосипеда, поставленного вверх колесами.

Клайв был крупным, крепко сбитым парнем двадцати лет, с неопрятной копной волос и постоянно грязными руками. Его отец пытался приучить сына к работе в собственной конторе, но Клайв родился механиком и выглядел как механик. Сильный и упорный, он напоминал лошадь-тяжеловоза: его лицо становилось приятным, когда Клайв улыбался, но в состоянии покоя оно принимало решительное, бульдожье выражение, а твердая угловатая челюсть словно сама по себе выдвигалась вперед. Руки и ноги его были длинными, зубы крепкими, а глаза серыми. Клайв был бойцом. С отцом они постоянно находились на ножах, оба обладали схожим темпераментом, и каждый втайне любил и уважал другого.

Клайв положил руку на издававшее шипение колесо и остановил его. Затем подушечкой большого пальца, несомненно, грязного, он потер подозрительное место на шине.

Вскоре рядом с ним снова появилась Селия.

— Ты имел в виду вот эти червячно-длинные фиговины? — спросила она, протягивая ему оловянную коробку.

— Спасибо, — буркнул Клайв.

Следующие двадцать пять минут он работал в тишине, а Селия стояла рядом и наблюдала.

— Завтра далеко собираешься? — наконец поинтересовалась она.

Клайв прикрутил кончик ручного насоса к клапану заднего колеса и несколько секунд качал. Отсоединив насос, он проверил шину большим и указательным пальцами, после чего поставил велосипед к стене дома и сухо ответил:

— Брайтон. Клубный тест. Кстати, мой белый свитер стирали на прошлой неделе?

— Откуда я знаю? Я не слежу за твоими вещами. Лучше сходи и спроси у мамы. В любом случае вещи из прачечной на этой неделе еще не привозили, поскольку я хотела надеть платье из органди на этот вечер, а у меня его нет.

— Твой свитер чист и высушен, дорогой, — раздался женский голос из дома, — ведь я никогда не отсылаю шерстяные вещи в прачечную. Там с ними плохо обходятся. Когда он будет тебе нужен?

— Завтра в пять часов утра, — ответил Клайв. — Я зайду и заберу его сейчас. Наверняка вернусь к обеду.

— К ленчу, дорогой.

— Хорошо, к ленчу.

— Он будет готов к часу тридцати, дорогой, так что не опаздывай.

Клайв усмехнулся и направился в дом.

— А, вот ты где! — крикнул его отец из столовой. — Зайди-ка, я хочу с тобой поговорить.

Клайв зашагал на второй этаж следом за матерью, взял чистый свитер и аккуратно уложил в свой мешок. Затем он заглянул в ванную, чтобы умыться, и вскоре пошел туда, где ждал отец.

Браун-Дженкинс-старший опустил обтянутую носком ногу с подлокотника дивана на пол, после чего произнес:

— Ну что, ты собираешься в Гемпшир или нет?

— Нет, — ответил Клайв.

— Тогда ты чертов дурак, — сказал отец, поднимая газету. — Полмиллиона. Гораздо больше, чем я могу дать тебе, значительно больше. У нас все чертовски хорошо, но не настолько. Так что не будь глупцом. Твой дядя Годфри побывал здесь час назад. Его парни едут в Гемпшир на следующей неделе.