Убийства на фоне глянца - [8]

Среди посетителей магазина Хуана Мальофре, стилиста и дизайнера, полицейские вряд ли составляли большую долю. Мало того, девушка, встречавшая клиентов у входа, вроде бы никак не могла сообразить, что это вообще за профессия. Гарсон попытался ее вразумить и уточнил, что мы служим в отделе, который занимается убийствами, чтобы в ее мозгах, совсем переставших работать от неожиданности, возникли хоть какие-нибудь просветы. Но первое, что пришло в голову девице, – это убрать нас куда-нибудь подальше с глаз клиентов, сновавших по залу, словно мы были парой вышедших из моды подставок для зонтов, недостойных их заведения.

– Присядьте вон там, – пробормотала она, мотнув головой в сторону самого укромного угла. – Сейчас я доложу сеньору Мальофре.

– Мы лучше пока побродим, – ответила я, не теряя присутствия духа, и принялась осматривать выставленную в огромном зале мебель.

Гарсон последовал за мной.

Младший инспектор во все глаза глядел на гостиные и столовые, на фальшивые окна с образцами штор и торшеры – так, будто мы оказались среди живых свирепых тварей, которые в любой миг могут на нас накинуться.

– Не нравится? – поинтересовалась я.

– Не знаю, что вам сказать, – ответил он, уставившись на стол с основой в виде слона. – Пожалуй, я бы никогда не освоился в доме, где столько… всяких препятствий.

– И я тоже.

– Слава богу, а то я уж подумал, что они мне не нравятся только потому, что со вкусом у меня беда.

– Ничего подобного, – пояснила я, понизив голос. – Просто это такой общепринятый стиль – чтобы пустить пыль в глаза… ну, то есть с большими претензиями…

– Для нуворишей, что ли?

– Я бы сказала иначе – для людей благомыслящих.

Между тем девица смотрела на нас так, словно боялась, как бы мы не стянули одно из этих чудищ.

– Да вы только поглядите на эту койку! – воскликнул Гарсон чуть громче положенного.

И койка того стоила: четыре восточных раба с мускулистыми телами, причудливо изогнувшись, держали барочный балдахин.

– Представляете, инспектор? Вздумай я втащить этот шедевр в свою спальню, пришлось бы снести стену. И для чего такое, по-вашему, нужно?

– Не поняла вопроса.

– Ну, я хочу сказать: и эти мужики в тюрбанах, и столько занавесок вокруг – они ведь не для того придуманы, чтобы там спать, а вроде бы для чего-то другого.

– Очевидно, они дают своего рода вдохновение, – съязвила я.

За нашими спинами раздался голос:

– Привет! Как дела?

Мальофре был из числа тех торговцев-художников, которые всегда обращаются с клиентами как с самыми близкими друзьями. Он повел нас к себе в кабинет, всеми способами демонстрируя, что воспринимает наш визит как самую обычную вещь и что интерес полицейских его ничуть не беспокоит, а такое поведение меня сразу насторожило. Как же надо растеряться, чтобы так явно перегибать палку, изо всех сил изображая беспечность и раскованность?

– Сеньор Мальофре, мы посетили вас в связи с гибелью Эрнесто Вальдеса.

– Какой ужас, правда? Я только сегодня утром прочитал об этом в газете.

– Вы прочитали сегодня, а на самом деле убили его несколько раньше. Поэтому нам хватило времени, чтобы найти в его личных бумагах свидетельства того, что он был вашим клиентом, так ведь?

– Он был очень известным человеком, очень популярным.

Я сразу обратила внимание на уклончивость его ответа:

– Так был он все же вашим клиентом или нет?

– Да, да, я знал его, он сюда захаживал.

Гарсон взглядом попросил меня, чтобы я передала дело в его руки.

– Сеньор Мальофре, в бумагах Вальдеса мы нашли счет, выписанный в вашем салоне. Счет на три миллиона песет. Там стоит и дата – весьма недавняя, так что, надеюсь, вам будет нетрудно восстановить в памяти всю историю.

Я заметила, что декоратора прошиб пот и ему стало явно не хватать воздуха.

– Ну разумеется! Я занимался его гостиной. И очень доволен результатом. Получилось просто, но мило.

– Вальдес оплатил этот счет?

Мальофре фальшиво, как-то через силу рассмеялся, но смех его больше напоминал вопль ужаса:

– Неужели полиция теперь занимается еще и долгами убитых?

Гарсон без всякой жалости гнул свое:

– На банковских счетах Вальдеса нет сведений о чеке, выписанном на ваше имя, и он не снимал соответствующей суммы в указанное время.

Мальофре изменился в лице и повернулся ко мне, начисто забыв про свои светские замашки:

– Инспектор, мои клиенты – не рядовые люди, они, как правило, зарабатывают много и платят большие налоги в государственную казну. Я сам, спешу вас заверить, почти до последней мелочи декларирую свои доходы. Но если иногда… Я хочу сказать, если они выражают желание…

Я все поняла:

– Мы не из налогового управления, и эта тема нас не волнует.

– Мне бы не хотелось, чтобы из-за ерунды…

– Можете не беспокоиться, это останется между нами. Мы хотели бы выяснить совсем другое. Вальдес заплатил вам, что называется, мимо кассы, так?

– Он настаивал на этом. Сказал, что у него имеются некие суммы, официально не учтенные, то есть такие, происхождение которых ему затруднительно объяснить, и я… В конце концов, три миллиона – это такая мелочь…

Гарсон достал свой блокнот и начал записывать. Когда я задала Мальофре следующий вопрос, он с удивлением поднял глаза.