Убийства на фоне глянца - [18]

Я отправилась на поиски Гарсона.

– Младший инспектор, вам придется пойти со мной в редакцию “Современной женщины”.

– Я пока еще занят подготовкой материалов для нашей поездки в Мадрид.

– Закончите позднее, я очень хочу, чтобы вы пошли со мной.

– Не в обиду вам будет сказано, инспектор, но на беседу с бандитами вы меня брать с собой не желаете, а вот в женском журнале вам без меня вроде как не обойтись. Хоть режьте, не в силах я этого уразуметь.

– У меня может сложиться весьма субъективное мнение, и я хочу проверить свои выводы на вас. Теперь понятно?

– Еще меньше прежнего.

– Ладно, это не имеет значения. Если бы мы делали только то, что нам понятно, мы бы всю свою жизнь не вставали с кресла – наслаждения на четырех ножках.

– Как скажете, инспектор. Я всегда готов.

Гарсон счел за лучшее не спорить со мной – так обычно ведут себя с сумасшедшими. При этом он был уверен, что куда лучше было бы, если бы его шефом был Граучо Маркс[12]. А почему, собственно, я должна вести себя логичнее, чем общество, в котором нам выпало жить, общество, где типы, подобные Вальдесу, пользуются успехом – пока их, конечно, не ухлопают – и где в каждом номере журнала непременно надо описать очередное кресло?

Редакция журнала “Современная женщина” располагалась в цокольном этаже здания на проспекте Диагональ. Возглавляла ее женщина лет сорока, которая сразу словно постарела лет на десять, узнав, что мы из полиции. Ее гламурное мировосприятие просто не выдержало подобного удара. Она занервничала и никак не могла сообразить, следует ли выражать нам соболезнования, как если бы мы были родственниками погибшего, или достаточно будет держаться соответственно своему профессиональному статусу. На нашу беду, она выбрала первый вариант и пустилась в непомерные восхваления покойного, конца которым не было видно. Терпение мое лопнуло, и я довольно резко ее оборвала:

– Сеньора, мы уверены, что Вальдес был хорошим журналистом и замечательным товарищем, но вы же не станете отрицать: многие считали его самым настоящим сукиным сыном. Не станете?

Щеки ее сделались густо-пунцовыми, и это было особенно заметно по контрасту с красивой белой шелковой блузкой. Она забормотала:

– Инспектор, я…

Гарсон явно счел мою резкость излишней и поспешил взять на себя роль переводчика:

– Инспектор Деликадо хочет сказать, что, учитывая остроту статей сеньора Вальдеса, нетрудно предположить, что он нажил себе немало врагов. Не знаете ли вы, не получал ли он угроз, или, возможно, кто-то выражал свое возмущение – по телефону либо в письмах?

Она очень решительно замотала головой.

– А был у него в редакции свой компьютер?

– Да, он писал статьи здесь, но потом все черновики удалял. Он был очень-очень осторожен, как вы, надеюсь, уже знаете. Если желаете, я попробую скопировать для вас на дискету его архивы, но боюсь, там пусто.

– Вы можете сделать для нас и еще кое-что. Скажите, а редактор, которая ведет отдел интерьеров, сейчас в журнале?

Она глянула на меня так, словно мой вопрос был верхом эксцентричности:

– Да, разумеется, она занята своей работой.

– А если мы на несколько минут отвлечем ее?

Пока сеньора куда-то ходила, Гарсон слегка меня подколол:

– Что, тоже решили поменять мебель в гостиной?

– Теперь понимаете, зачем вы нужны мне в редакции – чтобы в случае надобности послужить противовесом моей субъективности.

– Ну, для начала ваша субъективность уже сыграла свою роль.

– Что вы имеете в виду?

– Вы резковато вели себя с главным редактором.

Я понизила голос:

– Этот журнал меня просто бесит, Фермин.

– А ведь он почти не занимается сплетнями!

– Знаю, но… Ладно, потом объясню.

За дверью раздались шаги, и в кабинет вошли главный редактор и Пепита Лисарран. Она была миниатюрной, не красавицей и не уродкой, но сейчас выглядела напуганной… Неужели мы видели перед собой любовницу Вальдеса, женщину, которая сумела тронуть его каменное сердце и ради которой он готов был изменить свою жизнь и уже изменил свою гостиную? Откровенно скажу, так вот сразу, с первого взгляда, ответить на этот вопрос я бы не рискнула. Если судить по внешности, она не принадлежала к тому типу женщин, ради которых мужчина согласится хоть что-нибудь переменить у себя дома, даже воду в вазе. Но Вальдес был не из числа обычных мужчин, на самом деле он вполне мог увидеть в этой невзрачной тихоне идеальный противовес собственному буйному нраву. То, как держалась сейчас Пепита, тоже не вызывало особых подозрений. На лице ее застыла подходящая к случаю мина – ведь убили ее коллегу.

Как я легко догадалась, редакторша решила присутствовать при нашей беседе, поэтому я поспешила непонятно за что ее поблагодарить, и она, уловив намек, удалилась.

– Простите, но мы всего лишь хотели задать вам несколько вопросов о вашем коллеге сеньоре Вальдесе.

– Слушаю вас. – Ее тоненький голосок дрожал, а в круглых глазах, казалось, навечно поселился страх.

– Вы поддерживали отношения с сеньором Вальдесом вне работы?

– Нет, конечно. Мы даже кофе ни разу вместе не пили. Эрнесто надолго в редакции не задерживался. Писал статью – и все. Он ведь каждую неделю ездил в Мадрид из-за своей передачи на телевидении, работать ему приходилось ужасно много.