Убийцы Российской Империи. Тайные пружины революции 1917 - [24]
Когда нынче на разных перекрестках вновь зазвучали достаточно «запетые» в свое время лозунги о возвращении России в «лоно цивилизованной Европы», в «общий европейский дом», то не каждый, кто пользуется этими лозунгами, задумывается над тем, что красивые призывы не содержат в себе исторической правды. Единой цивилизованной Европы, как и общеевропейского дома, никогда не существовало, ну а если эту часть света и представить каким-то условным домом, то это был поистине «дом, где разбиваются сердца». Конфронтация за конфронтацией. Конфликт за конфликтом. Война за войной. Страны, словно игральные карты, переходившие из одной колоды в другую, видоизменяли враждующие группировки и коалиции. Та же Россия только в течение ста лет, отделивших завоевательские походы Наполеона от Первой мировой войны, кому только не противостояла и с кем только не союзничала. Хотя сказать Россия — тоже большая натяжка и несправедливость, поскольку страны втягивались в вооруженное соперничество правящей верхушкой, повязанной между собой настолько тесными семейными узами и тяжбой за передел «вотчинных границ», что создавалось порой впечатление: и впрямь идет дележ домашнего скарба между неразумными наследниками.
В исторической литературе известен случай попытки датского короля Христиана X (1915 год) взять на себя роль мирного посредника (Дания в Первую мировую войну придерживалась нейтралитета). Рассчитывал он на успех своего предприятия именно по причине наличия этих «семейных уз». Так, его дед Христиан IX являлся отцом Марии Федоровны (мать Николая II) и английской королевы Александры (мать короля Георга V). Так что Николай II являлся двоюродным братом своего союзника — английского короля. Но ведь и их противник — германский император и прусский король Вильгельм II сам называл себя «полуангличанином», поскольку покойная английская королева Виктория была его бабкой.[45] Считала себя англичанкой и Александра Федоровна — жена Николая II, немка по рождению, так как воспитывалась в английской королевской семье. Навряд ли ее глубоко волновали проблемы чужого народа — русского.
А какие истинно российские интересы могли, к примеру, волновать Екатерину I — ливонку Марту Скавронскую, прервавшую своим недолгим незаконным правлением династическую линию Романовых на престоле? Что российское могло заботить Анну Ивановну, дочь фиктивного царя Ивана V, в течение двадцати лет (начиная с семнадцатилетнего возраста) являвшуюся герцогиней курляндской, а затем, почти так же, как и ее отец, фиктивно правившую Россией десять лет, отдав управление страной и свое «вотчинное» герцогство фавориту Бирону? Чем исконно российским могла изводить себя немецкая принцесса Софья Фредерика Августа, с помощью гвардии свергнувшая царствующего мужа и ставшая Екатериной II? Ведь любая из них, сложись их судьба иначе, носили бы иные имена и титулы, хлопотали бы об иных «европейских домах» и вотчинах, слали бы войска не для защиты интересов России, а для их ущемления ради процветания тех земель и стран, где бы воцарились.
Но это царствующие женщины, невеликие и великие. А что же — «мужики»? Разница небольшая. Вот Петр II. Его отец, опальный царевич Алексей Петрович, убежавший от гнева не менее немилосердного, чем великого батюшки-государя, за границу, под крылышко супруги своей принцессы Бланкенбургской-Вольфенбюттельской Софьи Шарлотты, стал козырной картой в руках недоброжелателей Петра I, недовольных его нововведениями. Алексей пал от руки сурового петровского суда, а его сын, унаследовавший дедовский престол в двенадцатилетнем возрасте и не успевший избавиться от иноземной вычурности, спустя три года, так и не дождавшись коронации, умер от оспы, поставив точку в роду Романовых по мужской линии. «Младенческим» нероссийским отношением к российскому царствованию прослыл второй внук Петра Великого, который появился на свет три года спустя после смерти великого деда, а на российском престоле — в тридцатитрехлетнем возрасте. Он всю жизнь так бы мог и остаться Карлом или Ульрихом, не подвернись случай заменить на престоле не ко времени состарившуюся тетку — Елизавету Петровну, возведенную в свое время на царствование гвардейцами. Она, видимо, вместе с престолом передала онемеченному племяннику и трагический способ избавления от «божиевого помазанничества». Петр III тоже был свергнут гвардейцами и убит в тюремной камере, как и Иван VI (Иван Антонович — сын принца Антона Ульриха Брауншвейгского и мекленбургской-шверингской герцогини Анны Леопольдовны).
Для всего этого племени временных и случайных престолосидельщиков интересы России — это интересы их вотчинных земель, в которые их водворили, да и царствовали они довольно условно, окруженные сонмом фаворитов, опекунов, правителей. Некоторые из них напоминали кукушек в механических часах, заявляя о себе в обозначенное время придворных приемов и дворцовых заседаний. Иные и вовсе были безголосыми по причине малолетства или бесхарактерности. Но действия как первых, так и вторых направлялись купеческим и дворянским механизмом. Они появлялись или исчезали, повинуясь вращению шестерен и шестеренок царских межродовых интриг, различных заговоров и переворотов, концы нитей которых находились не только в отечественных, но и зарубежных руках заинтересованных лиц и группировок.
