Убийцы футбола. Почему хулиганство и расизм уничтожают игру - [34]

Все это вызывает тревогу не только в смысле опасения конкретного индивида, ощутившего посягательство на свою свободу. Это касается самой игры и начинает все больше влиять на нее. Болельщикам сейчас расставлено множество подобных ловушек, поддержка любимого клуба в подавляющем большинстве случаев становится занятием все более рискованным и неблагодарным, несмотря на самоотверженность и бескорыстность саппортеров.

Вот почему жизненно важно, чтобы власти не оставались в замшелых рамках понятий, невесть кем придуманных и утвержденных. Пора взять на заметку, что помимо «чистого» футбольного хулиганства существует масса всевозможных частных и далеких от него проявлений. Например, нетерпимости к чужому мнению, да и попросту безалаберности. Случаи асоциального поведения на стадионе вообще часты, как нигде. Но кто же они такие, люди, которые по окончании матча ломятся к выходу, распихивая всех по сторонам? Ведь среди них могут оказаться и те, кто спешит на последний автобус, а вовсе не хулиганы, которые боятся упустить шанс примкнуть к атакующим или обороняющимся. И в то же время там действительно могут находиться те, кому нужны проблемы.

Забавный момент: тем, кто оказывается замешанным в подобные ситуации, совершенно безразлично точное определение — что такое футбольное хулиганство и как его отличить от нефутбольного. За долгие годы мне удалось встретить не так уж много людей, которые бы применяли определение «хулиган» к самим себе. Как правило, все признают себя обыкновенными болельщиками — и только. Отчасти, видимо, это вызвано тем, что существует широко распространенное мнение, будто бы футбольным хулиганом становятся по собственному решению, вступая в «фирму», как в некий клуб, или проходя обряд посвящения — короче, в любом случае этот выбор каждый делает сознательно, и случайности тут исключены. И подобный поступок приравнивается к пресловутым «преступлениям без жертв» — как у американцев именуются алкоголизм, наркомания и пристрастие к азартным играм. Таким образом, если ты добровольно ввязываешься в драку с таким же любителем подраться, то это ваше личное дело и при любых последствиях здесь некого винить, не так ли?

Несмотря на некоторую подтасовку, логика в этом присутствует, и посему стоит отметить, что в наши дни даже тычок в грудь заработать на футболе достаточно проблематично, не говоря уже о хорошем увесистом ударе.

Конечно, свинья грязи найдет, однако, учитывая вездесущее присутствие скрытых камер слежения, записывающих каждый твой шаг и готовых выступить свидетелями на любом разбирательстве, принимая во внимание тут и там маячащие патрули и пристальные взгляды агентов в штатском, настоящие классические сшибки «стенка на стенку» становятся редкостью и постепенно уходят в прошлое. Поэтому открытая непримиримая вражда соперничающих клубов превращается скорее в позу, в демонстративное проявление чувств, а все эти «жиды» и прочее — уже отнюдь не расово-исторические, а банально-бытовые оскорбления. И весь этот привычный хулиганский набор: лексика, глумление, жесты и т. д. — не более чем устоявшаяся традиция, вовсе не подразумевающая за собой жесткого выпада (в большинстве случаев, конечно), а не попытка «обсудить вопрос» на физическом уровне.

Однако я далек, поверьте, от недооценки хулиганства как явления. Существует одна из ключевых причин, почему оно не только продолжает оставаться в тени, но и разрастается. Во многих отношениях это следующая логическая ступенька эволюционной лестницы, по которой хулиганство поднимается вверх.

Вспомним вот о чем. Семидесятые-восьмидесятые были просто невероятными временами для тех из нас, кому футбол импонировал своей чисто спортивной стороной и сплоченностью игроков. Фактически слова «футбол», «коллектив», «сообщество» всегда были подсознательными синонимами, подразумевающими возможность совместно путешествовать, доказывать свою силу и сплоченность при первом удобном случае, демонстрируя ее кому угодно. Так появились веселые компании, путешествующие за любимой командой и при малейшей возможности ищущие приключений себе на голову. Редкий месяц тогда проходил без скандала, массового кулачного боя или другого инцидента, тут же получавшего самое широкое освещение в национальной прессе. Сверх того, зарождение и дальнейший рост культуры «кэшлс» коснулись всех без исключения, как наступление некой моды, от которой не остались в стороне даже те, кто находился на дальней периферии мира болельщиков. Подиум не копируют, но что-то с него обязательно достанется даже самому крайнему. Вот так и появилась эта отдушина или возможность добавить к нашему субботнему опыту некое инобытие, пребывание в новом и доселе невиданном мире в совершенно иной роли, отличной от всего, что довелось ощущать прежде. Внезапно мы обзавелись своей формой, знаками различия, отделявшими нас от остального, реального и будничного мира. Появились лейблы определенных фирм, «своя» музыка и даже прически для тех, кто изображал своим видом «неукротимость трибун» или просто хотел казаться причастным. Но в начале восьмидесятых кэшлс и хулиганы стали во многом одним и тем же. Отпала необходимость драться, чтобы разыгрывать из себя крутых, — достаточно было заиметь фирменные шмотки и надменно посматривать по сторонам. Любому, кто помнит гвалт, сопровождающий выход со стадиона в незнакомом городе с толпой своих ребят, разодетых в пух и прах, всякому, кто такое испытал, знакомо это восхитительное, просто неописуемое чувство.