Убийца жены - [2]

– Вы арестантъ и должны отвѣчать мнѣ для снятія допроса, – сказалъ Исправникъ.

– Я все сказалъ. Я убилъ жену.[1] Судите.

– Вы <взволнованы>, въ эмоціи. Я понимаю и жалѣю. Вы успокойтесь. Я буду просить васъ эавтра отвѣтить намъ. И вѣрьте, что я жалѣю. Не могу ли быть вамъ полезенъ? Вашъ камердинеръ просилъ допустить его. Или кушанье? Но завтра уже я буду просить васъ отвѣтить по пунктамъ.

– Мнѣ ничего не нужно.

– Камердинера?

– Васька? Зачѣмъ ему?

– Батюшка, Михаила Сергѣичъ,[2] отецъ! – Камердинеръ вошелъ и сталъ цѣловать плечо и руку.

– Ну, оставьте, ну, завтра.

Исправникъ вышелъ.

[3]<Василій, камердинеръ долго молчалъ, стоя у двери. Но когда все затихло, онъ упалъ со всего роста на землю и зарыдалъ.

– Отецъ, прости! Я все надѣлалъ. Зачѣмъ я сказалъ тебѣ!

– Молчи.

– Не буду. Отецъ, прости меня, выслушай. Я выведу отселѣ. Только послушай меня.

– Мнѣ некуда идти. Одно помоги мнѣ – убить еще себя.

– Батюшка, Михаила Сергѣичъ! Погубилъ я тебя. Прости. Послушай меня. Грѣхъ на тебѣ большой, на мнѣ еще больше. Послушай меня, бѣги. Я и деньги принесъ, и все готово. Уйдемъ. Погубилъ одну душу, не погуби меня и себя.

– Куда жъ я уйду?

– Заграницу уйдемъ.

– Молчи. Я спать лягу. >

Онъ прилегъ на койку и долго лежалъ. Василій[4] сидѣлъ тихо и задремалъ.

Все та же Анастасья Дмитревна, всхлипывая предсмертнымъ всхлипываньемъ, лежала передъ самыми глазами Михаила Сергѣевича, и все та же тяжесть и то же чувство безсилія томили его.

Онъ пытался молиться, но одна злоба противъ Бога поднималась въ его душѣ. A вмѣстѣ съ тѣмъ онъ чувствовалъ себя въ рукахъ его. Онъ не спалъ двѣ ночи и не могъ заснуть. На мгновенье онъ забылся и вдругъ вскочилъ:[5] Сторожъ, Сторожъ…[6]

............................................................................................................................................[7]

Сторожа были пьяны. Инвалидный солдатъ пошелъ купить закусокъ.

[8]Михаилъ Сергѣевичъ вышелъ изъ двора и тотчасъ повернулъ на пустырь за купеческимъ дворомъ. Всю ночь онъ шелъ то лѣсомъ, то дорогой. Къ утру, раздвигая колосья, они вошли въ рожь и заснули и спали весь день. Къ вечеру они вышли на дорогу. Онъ подошелъ къ рѣкѣ.[9] У рѣки были телѣги, повозки, женщины, дѣти и мужики. Всѣ съ удивленіемъ смотрѣли на него. Михаилъ Сергѣевичъ <раздѣлся и полѣзъ> въ воду.

Комментарий В. Ф. Саводника

Рукопись, автограф Толстого, занимает два полулиста писчей бумаги, сложенных в четвертку, с небольшими полями; бумага фабрики Говарда; записано всего 6 страниц, причем на шестой странице помещено всего несколько строк; две последние страницы чистые. Почерк крупный и связный, устанавливающийся у Толстого во второй половине 1860-ых гг. Как по характеру почерка, так и по качеству бумаги, рукопись может быть отнесена скорее всего ко времени после окончания «Войны и мира», т. е. к самому концу 1860-ых гг. Более точная датировка невозможна, так как в дневниках и письмах Толстого не сохранилось никаких указаний, относящихся к этому литературному замыслу. Рукопись не имеет никакого заглавия.

Отрывок был оставлен автором в зачаточном состоянии, и он к нему в ближайшее время уже не возвращался; только много лет спустя мотив убийства из ревности был использован Толстым в «Крейцеровой сонате».

Рукопись хранится в архиве Толстого в Всесоюзной библиотеке им. В. И. Ленина. (Папка 3, 2.)

Отрывок печатается впервые.

ПРЕДИСЛОВИЕ К СЕДЬМОМУ ТОМУ.

В настоящий том входят произведения 1856—1869 гг.

Кроме рассказа «Поликушка», печатаемого по тексту «Русского вестника», в этот том включены варианты к этому рассказу, извлеченные из черновых рукописей Толстого, а также шесть произведений, опубликованных после его смерти: «Тихон и Маланья», «Идиллия», «Сон», «Оазис», «Зараженное семейство» и «Комедия в 3-х действиях».

Впервые печатаются следующие наброски и рассказы художественного содержания в большинстве Толстым не озаглавленные. «Отрывки рассказов из деревенской жизни», «Рождественская елка», «Анекдот о застенчивом молодом человеке», «Степан Семенович», «Убийца жены» и четыре драматических отрывка: «Дворянское семейство», «Практический человек», «Дядюшкино благословение» и «Свободная любовь».

Группу отрывков философского содержания, впервые публикуемых, составляют: «О характере мышления в молодости и старости», «О насилии», «О религии» и «Философский отрывок».

В число впервые печатаемых отрывков публицистического содержания входят: «Заметка о Тульской полиции» и «О браке и призвании женщины».

В текстологических работах настоящего тома деятельное участие принимала А. И. Толстая-Попова.

 Н. М. Мендельсон.

 A. C. Петровский.

В. Ф. Саводник.

РЕДАКЦИОННЫЕ ПОЯСНЕНИЯ.

Тексты произведений, печатавшихся при жизни Л. Н. Толстого, печатаются по новой орфографии, но с сохранением больших букв, когда в воспроизводимом тексте Толстого стоит большая буква, и с воспроизведением начертаний до-Гротовской орфографии в тех случаях, когда эти начертания отражают произношение Л. Н. Толстого и лиц его круга (брычка, цаловать).

При воспроизведении текстов, не печатавшихся при жизни Л. Н. Толстого (произведения неотделанные, незаконченные, только начатые, а также черновые тексты опубликованных произведений, соблюдаются следующие правила: